Энакин знал Джинна только несколько дней. Что не помешало ему возвести незнакомца на пьедестал. Как же! Джинн сказал, что он будет джедаем. Вот именно…
Сказал.
Иногда Кеноби размышлял, а что бы сделал его мастер, если бы выжил? Позволили бы ему тогда взять Энакина в Храм? Если честно, то Оби-Ван сильно сомневался. Это ему позволили, благодаря сочетанию множества условий: гибель мастера, убийство ситхов, угрозы самого Оби-Вана оставить Храм, да и еще по мелочи…
Так что, скорее всего, нет. Слишком разозлился тогда Совет на самоуправство Джинна. Да и демонстративное выпинывание падавана на рыцарские испытания тоже выглядело отвратительно: за две недели до этого Квай-Гон громко и недвусмысленно заявлял, что Оби-Ван не готов. Что ему надо многому научиться. И тут такой резкий разворот… Положение Энакина: не возраст и рабство отпугнули и насторожили Совет, люди попадали в Храм и в более позднем возрасте, да и зачастую с гораздо худшим багажом за плечами. Достаточно Рама Коту вспомнить.
Нет, Совет увидел повторение истории Ксанатоса. Тогда Джинн тоже орал, что вот это тот самый Избранный. Мальчишка тоже имел семью. Квай-Гон тоже просто жаждал его обучить. И чем все закончилось? Невзирая на многочисленные попытки достучатся до погрязшего в самоуверенности Джинна?
Вот то-то и оно.
Самому Оби-Вану тоже хватало. Шок от гибели мастера, непонимание падавана… Он сам был ребенком. Если бы Энакин вырос в Храме! Если бы он хотя бы хотел изучить все, что и остальные дети… Если бы он хотя бы слышал то, что ему говорят.
Если бы…
Множество «если» с двух сторон, ведь Оби-Ван постоянно сомневался в себе. Не перегнул ли он палку? Правильно ли поступил? Понимает ли он вообще желания и поступки своего падавана? Он воспитывал Энакина так же, как Джинн воспитывал его, но все равно мучился и переживал, что делает все неправильно – не лучше, а только хуже.
Ведь ему никто не помогал, только давили со всех сторон, а Кеноби слишком привык прятать свои слабости: его мастера они никогда не интересовали и в расчет никогда не принимались.
Все чаще Кеноби уныло думал о том, что он плохой мастер, а Квай-Гон был бы для Энакина гораздо лучшим наставником. Он слабо улыбнулся падавану, ответив что-то невпопад.
– Квай-Гон был бы лучшим мастером, чем ты! – неожиданно резко выкрикнул Скайуокер, и Оби-Ван едва не споткнулся, получив в очередной раз подтверждение своим сомнениям и страхам. В глазах Энакина сияла враждебность, тем более непонятная для мужчины, что он не мог четко сказать, чем это вызвано. Ведь еще недавно Скайуокер искал его, наплевав на запреты, Кеноби был так рад, что его падаван жив, что искал его, подыхающего в проклятой ситхской маске. Ему казалось, что между ними разбилась та невидимая стена, которая все росла и росла с начала войны…
Эта фраза проколола сердце, как стилет. Насквозь.
Кеноби машинально спрятал в рукава трясущиеся руки, от падавана пахнуло виноватым извинением… Мужчина на миг замер, чувствуя, что шатается и сейчас упадет, но привычно собрал волю в кулак, направившись к двери.
– Да, Энакин, – глухим голосом пробормотал джедай. – Ты прав. Мастер Джинн был бы гораздо более лучшим мастером, чем я.
Скайуокер, видимо, сообразил, что перешел все границы, и забормотал дежурные извинения – как всегда. Кеноби не отвечал, погрузившись в какое-то оцепенелое горе. Он действительно плохой мастер. Плохой.
Впрочем, эти пораженческие мысли не помешали мужчине встать в круг мастеров и начать церемонию посвящения в рыцари.
Скайуокер сиял самодовольством. Он схватил отрезанную косу, восхищенно пялясь на зримое свидетельство своего рыцарства. Кеноби улыбнулся, с теплотой, непонятно как найденной в глубине депрессивной души проговаривая положенные слова. Мастера наблюдали, вставляя свои пару кредитов, Йода кивал, тяжело опираясь на палку… Бывший падаван сунул косу за пазуху, гордо выпрямившись.
Зал неожиданно затих.
Кеноби смотрел в лицо Энакина, в сияющие голубые глаза, пытался что-то найти, понять… Ничего. Парень коротко поклонился и умчался прочь. Дверь закрылась. Оби-Ван выпрямился, развернув плечи и пряча руки в рукава. Никто не увидит его слабости. Никто.