Впрочем, чем больше он тогда думал, тем больше мандражировал и сомневался, и тогда Энакин сделал то, что делал всегда в минуты опасности: положился на свою интуицию. Она уже не раз спасала его шкуру, не подвела и тогда.
Он смотрел в глаза ситха, понимая, что решается его судьба, жить ему или умереть, но возможная польза перевесила опасность, и вот он здесь, стоит на балконе, наблюдая за той, в чьем присутствии пела Сила, указывая, что стоящая внизу девушка крайне для него важна. Он даже пару раз ловил смутные вспышки видений: они вдвоем, у него с виска свисает почему-то падаванская косичка, и он надевает ей на палец кольцо.
Энакин долго медитировал, пытаясь понять, к чему это: жениться на этой идеалистке, раздражающей его своей избирательной слепотой? Зачем? Почему? И лишь спустя три года после первого видения он получил ответ: юноша в черном, смотрящий на него холодными голубыми глазами, шепчущий…
Отец.
Одно это слово перевернуло все вверх дном. Энакин долго выворачивал свою память наизнанку, вытаскивая смутные подробности этого краткого видения. То, что мучения его не напрасны, он понял, когда отметил на поясе парня сейбер. Его сын будет одаренным.
Теперь Скайуокеру стало ясно, почему его тянуло к Амидале, невзирая на все неприятие ее политических взглядов, убеждений и характера. И какая жалость, что у него нет таких талантов к предвидению, как у его учителя. Тот и знал, как правильно смотреть сквозь завесу, скрывающую грядущее, и умел применять свои знания.
А вот Энакин таким похвастать не мог, к его огромному сожалению, впрочем, у него были другие таланты, компенсирующие этот досадный недостаток. А теперь, получив ответ на интересующий его вопрос, с чего это Сила так настойчиво сводит его с этой красоткой, смотрящей на мир сквозь розовые очки, он сделает все, чтобы видение стало реальностью. И мнение Амидалы по этому поводу его не интересовало. Абсолютно.
Тем временем, к госпоже сенатору подошел коллега, с ходу принявшийся осыпать ее комплиментами. Энакин поморщился, отмечая очередного ухажера, мешающего его планам.
– Бейл Органа? И чего тебе у супруги под боком не сидится? Нечего пытаться охмурять чужих будущих жен. Пеняй на себя.
Сделав отметку в памяти – убить Бейла как можно более мучительно, – Энакин принялся зорко оглядывать зал. Личное-личным, а дела никто не отменял. Тем более, сейчас, когда раскол и война в самом разгаре.
Еще раз покосившись на вещающую что-то на тему доброго, справедливого и разумного Амидалу, ситх цинично хмыкнул. Особенно забавно это слышать из уст той, благодаря наглости которой официально началась война. Какая прелесть! И какое ханжество!
Покачав головой, Скайуокер придал лицу приятное выражение и спустился в зал: как раз появился тот, кто нужен Владыке.
Падме Наберри, бывшая королева Амидала, а ныне просто сенатор сектора Чоммель, обладающая королевскими привилегиями, печально вздохнула. Похороны Бейла Органа были в самом разгаре. Закрытый гроб покрывал огромный флаг цветов Альдераана, Бреха аккуратно промакивала глаза платочком, но искренне скорбящей не выглядела, впрочем, она и не старалась.
Священники закончили читать литании и напутствия, гроб, заранее пропитанный горючей смесью, вспыхнул, загораясь сухим бездымным пламенем, рассыпаясь в пепел на глазах. Традиция. Потом пепел соберут и развеют над океаном, ведь жизнь вышла из воды и в нее же и возвращается.
К вдове начали подходить с соболезнованиями. Неожиданно взгляд Падме привлек высоченный парень с гривой медовых волос, которые сейчас трепал ветер. У него была практически военная выправка, холодный взгляд голубых глаз и дорогая одежда, а также вид облеченного властью лица, но девушка, сколько ни напрягала память, не могла его вспомнить.
Он был ей неизвестен.
А вот Бреха его хорошо знала. Она признательно улыбнулась в ответ на соболезнования, слегка покраснела, когда ее руку поцеловали, и мечтательно вздохнула в спину красавчика. Падме бросила в спину уходящего парня долгий взгляд, после чего подошла к королеве.
– Примите мои соболезнования, Ваше величество.
Королева вежливо наклонила голову.
– Прошу прощения, если мой вопрос неуместен… Но, кто это?
– Энакин Скайуокер, – в глазах женщины плескалось что-то непонятное. Падме знала, что брак Брехи и Бейла был сугубо политическим и по расчету, так что не удивилась отсутствию горя и вообще печали, но все равно что-то ее раздражало.