Надежда на то, что это все-таки произойдет – это единственное, что держит мужчину на плаву. Иногда, когда удается хоть как-то исправить ущерб, нанесенный Палпатином за годы царствования, Вейдер с грустью понимает, что все это ему не нужно. Что он не справляется. Что ему…
В конце концов он не выдерживает, и в один из особенно тоскливых дней трогает Узы, пытаясь привлечь внимание Кеноби. Он ощущает холодное внимание достаточно долго, пока щиты не падают, и ситх отчаянно шепчет в темноту.
А потом до него доносится ответ, и Вейдер закрывает глаза, чувствуя, как по щеке ползет непрошеная слеза. Впервые за все эти годы.
Встреча происходит неожиданно и полностью на условиях Кеноби. Вейдер смотрит на мужчину, чувствуя себя сопливым мальчишкой, стоящим перед членом Высшего Совета. Может у Оби-Вана и золотые глаза, вот только его Сила, которую бывший джедай не прячет, наполнена миром и спокойствием.
Ситх не обманывается. Его бывший мастер всегда любил создавать о себе определенное впечатление. Окружающие считали его дипломатом, они восхищались Переговорщиком, его серебряным языком, эта маска была настолько совершенна, что и сам Скайуокер поддался ее очарованию, забыв о том, что Кеноби был боевым генералом, ведущим войска в бой, он забыл, за что Оби-Ван получил свое первое прозвище, то, о котором знали только в Храме.
И его падение только добавило мужчине лоска, окончательно огранив его таланты, как гениальный ювелир – редкий бриллиант.
Сейчас перед Вейдером стоит матерый хищник, опытный вожак, с успехом ведущий свою стаю сквозь опасности к светлому будущему. Он сильный и терпеливый, берущий измором, предпочитающий загонную охоту или удар исподтишка. Темная сторона Силы гудит вокруг Кеноби, но сколько Вейдер не вглядывается, он не видит хоть какого-то признака порчи.
Глаза Оби-Вана сияют расплавленным золотом, мужчина терпеливо смотрит на застывшего статуей Императора, и совершенно не желает делает первый шаг.
Ситх вздыхает, сжимает волю в кулак, и становится на колени.
– Мастер… – басит мужчина, – мне нужна ваша помощь.
Кеноби поднимает бровь и складывает на груди руки. Вейдер прекрасно знает, что это означает. Вся поза просто кричит: почему я вообще должен тебя слушать?
– Мастер… – обреченно произносит ситх, все так же стоя на коленях, Кеноби презрительно фыркает.
– Избавьте меня от дешевого драматизма, Ваше Императорское величество.
Слова впиваются отравленными иглами под кожу, но ситх не показывает боли. Он сам на это пошел, и теперь не отступит.
– Тем более, – высокий корусантский акцент похрустывает в обманчиво мягком голосе, – вы выбрали себе другого учителя. Сами.
– Умоляю… – шепчет ситх, наклонив голову. – Мне нужна помощь…
– Помощь… – произносит Кеноби, брезгливо отодвигаясь. – Такому могучему Лорду? Только и способному, что детей резать и беременных жен душить?
Мужчина дергается, словно раненое животное, но молчит. Сказать ему нечего – все упреки справедливы. Вместо этого он ниже наклоняет голову.
– Прошу вас, мастер, – бормочет ситх, пытаясь найти слова, которые склонят чашу весов в его пользу. – Я сделаю все, что угодно. Я верну Ордену джедаев их положение. Я уже…
Кеноби… Дарт Рурсус, шепчет Тьма… смеется и качает головой.
– Глупый ситх, – произносит мужчина, иронично сверкая глазами. – Орден существует, пока есть хоть один джедай, считающий себя таковым. Всегда найдется тот, кто захочет учиться. Встретится учитель. Найдется голокрон… Всегда. Вы решили, что Орден – это Храм?
Мужчина качает головой, окидывая коленопреклоненного ситха взглядом, исполненным жалости.
– Встаньте, Ваше Императорское величество, – брезгливо фыркает Оби-Ван, – я не Дарт Сидиус, к которому вы добровольно пошли в рабство. Мое эго не нуждается в таких знаках… внимания.
Вейдер встает, чувствуя себя идиотом.
– Я помогу вам, но только при одном условии… – кружит вокруг него Кеноби, и ситх напрягается, надеясь на лучшее. – Вы ответите на один вопрос…
– Какой? – басит терзаемый дурными предчувствиями ситх.
– Как вы думаете, Владыка Вейдер, – голос Оби-Вана хрустит льдом, – почему я вас не убил?