Это было невероятно, жутко и… прекрасно. Белая сверхновая, вспыхнувшая в темноте, плакала и корчилась от боли, выбрасывая плазменные сгустки ослепительно белого цвета. Этот вопль отчаяния и дикого, нечеловеческого разочарования заставлял дрожать космос. Ослепительно белоснежная поверхность, выпускающая хаотично двигающиеся протуберанцы, задрожала, прорастая странными темными молниями, опутывающими ядро.
Свет сопротивлялся, но тьма была неумолима. Она пятнами расползалась по поверхности, проникая глубоко вглубь, прорастая и все сильнее распространяясь.
«Люк? Сын?»
Попытка связаться с сыном не привела ни к какому успеху. Да, он был жив… но ему было чудовищно больно.
Что происходит?
Люк взлетел, сам не зная, как. Р2Д2 что-то пищал, но он ничего не слышал. Прочь! Прочь из этого места! Прочь с этой планеты!
Туда, где никто не помешает ему оплакать разбитые мечты.
Прогулка по лагерю оказалась познавательной. Даже слишком. Мимоходом коснувшись Леи, он был удивлен бурлящей в ней ненависти. Империя и имперцы подлежали уничтожению в ее мечтах. Никаких компромиссов. Никакой пощады. Если она узнает о его тайне… она первая бросит полено в костер, который сложат у его ног.
Хан мечтал о деньгах. Сделки, прибыль, контакты. Любить принцессу – это дорогого стоит. В самом прямом смысле.
Многие мечтали хорошенько повеселиться за счет имперцев. Некоторые просто и незатейливо мстили. Попадались одержимые фанатики и равнодушные ко всему, кроме денег, наемники. Жизнь кипела вокруг него, пока он неслышной тенью скользил к своей смутной цели.
Истребителю.
Казалось это так просто – отпустить штурвал и тихим листком с осыпающегося осенью дерева упасть вниз, кружась в своем последнем танце.
Так просто.
Так… легко.
Слишком.
Ему нет места среди них.
Но… может, у него есть шанс в другом месте?
Свет вспыхнул в последний раз, уступая побеждающей тьме. Побеждающей, но не победившей. Черные протуберанцы выстреливали в пространство, сканируя, ища, и находя свою цель, подпитываемые раскаленной добела плазмой, застывшей под темным покровом.
«Отец?»
Тихое послание коснулось разума, наполняя странным чувством: надеждой.
«Сын?»
Рокочущие обертоны голоса заставляли Силу дрожать.
«Отец».
Ледяное ощущение, словно застывший, овеществленный холод.
«Твое предложение все еще в силе?»
Вспышка удивления, осколок понимания, река удовлетворения текли сквозь него.
«Да».
«Тогда жди меня».
«Я всегда жду тебя, сын мой».
«Я иду, отец».
– Адмирал.
– Лорд Вейдер?
– Сейчас к нам приближается истребитель. Взять на борт, пилота сопроводить сюда. Вежливо.
– Слушаюсь, милорд!
Пиетт отдал честь бронированной спине, поспешив отдать распоряжения, и напряженно уставился на двери. Минуты текли одна за другой, но Пиетт только смотрел и смотрел, не зная, кого ожидать.
Вейдер развернулся, сделал пару шагов, и снова застыл черной статуей.
Неожиданно двери распахнулись, в помещение вошел молодой человек. Среднего роста, мускулистый, одетый в черные рубашку и брюки с военными ботинками. На поясе висел световой меч.
Пиетт застыл, не зная, как реагировать, бросил быстрый взгляд на совершенно спокойного Вейдера и замер. Не знаешь, что делать – не делай ничего.
Юноша быстро, целеустремленно шагал по направлению к Лорду, не глядя по сторонам. От него распространялись волны холода… смертельного спокойствия. Остановившись в нескольких шагах от Вейдера, юноша замер. Пиетт вздрогнул, узнав лицо. Скайуокер! Враг! И… так спокоен? Почему?
Светловолосая голова медленно наклонилась.
– Здравствуй. Отец.
Слова упали, как камни, и присутствующим казалось, что они оглохли от грохота.
– Здравствуй. Сын.
Вейдер помолчал, оценивая изменения в стоящем перед ним парне.
– Рад, что ты принял решение. «Не хотелось бы тебя убивать».
– Рад, что ты ждал меня. «Взаимно, отец».
Две черные фигуры повернулись к окну, созерцая бездонный космос.
«Что произошло, сын?»
«Я повзрослел».
II. Не мир я вам принес…
Тьма.
Тьма заполняла огромный, не уступающий размерами грузовому ангару, зал для тренировок.
Личный зал Вейдера.
Часть его покоев, святая святых, куда доселе не ступала нога ни одного служащего «Исполнителя». Только Вейдер, дроиды… и, теперь, Люк.