— Товарищ Корешков, — услышал я и увидел, что капитан смотрит на меня.
В этот момент часы гулко пробили один раз — час ночи. Олег Фёдорович перестал барабанить пальцами по столу.
— Товарищ Корешков, слушайте меня внимательно. Вам, надо полагать, известно, где живёт медсестра поселковой больницы, гражданка Мария Тарасова? Отправляйтесь немедленно в посёлок, найдите её, найдите врача Нину Владимировну. Доложите ей всё, что здесь видели и слышали, и передайте от моего имени личную просьбу… Товарищ старший лейтенант, как вы думаете, согласится Нина Владимировна?
— Так точно, согласится, товарищ капитан! — поспешно ответил старший лейтенант.
Очень уж поспешно ответил. Мне даже показалось, что капитан легонько усмехнулся.
— Ну, вот и хорошо. Передайте ей, Корешков, что через границу её будет сопровождать старший лейтенант товарищ Берёзкин. Он будет ждать вас троих в известном вам пункте, возле старой сосны с точкой телефонной связи. Всё. Задание понятно?
— Понятно, товарищ капитан. Разрешите выполнять?
— Выполняйте. А я постараюсь вам отсюда помочь.
И Олег Фёдорович положил руку на телефонную трубку…
…Родион умолкает, чтобы перевести дыхание. Становится слышно, как шипят ветки в догорающем костре; костровые забыли, что надо подкладывать хворост, они, как и другие слушатели, неотрывно глядят на рассказчика. В глазах у всех нетерпеливое ожидание…
— Ну вот, ребята. По сути дела, рассказать мне остаётся немного. Я нашёл Марусю Тарасову и Нину Владимировну. Они быстро собрали свой медицинский инструмент, медикаменты. Меня нагрузили стерилизаторами, кислородной подушкой. В назначенном пункте мы встретились со старшим лейтенантом Берёзкиным, с ним был и поляк Юзеф Рузовский. Его наш дотошный капитан успел проверить вдоль и поперёк. Созвонился, как положено, с польской заставой, уж будьте спокойны.
Конечно, это только на словах гладко получается, а на деле всё было не так уж просто. Ночь-то выдалась, как я уже говорил, морозная, вьюжная. Правда, Маруся — спортсменка, лыжница, ей хоть бы что; я тоже человек ко всему привычный. А вот докторше каково было преодолевать метровые сугробы? Её всю дорогу старший лейтенант почти на руках тащил.
Словом, худо ли, хорошо ли, добрались мы до польской деревушки. Там нас встретили фельдшер и бабка — мать заболевшей женщины.
Эта женщина действительно находилась в серьёзном положении — срочное хирургическое вмешательство потребовалось. Ну, да «у нашей Нины Владимировны золотые руки», как сказал старший лейтенант, товарищ Берёзкин. И не зря сказал: операция прошла хорошо. Лично я в ней принимал самое активное участие — по приказу Маруси таскал из колодца воду, кипятил инструмент. Ну, а остальное они уж там сами делали.
И вот в пять часов ноль-ноль по московскому времени я прибыл на заставу, замер на пороге кабинета и стальным чеканным голосом доложил:
— Товарищ капитан, докладывает рядовой Корешков. Ваше задание выполнено. Операция прошла удачно, больная польская гражданка вне опасности. В настоящее время старший лейтенант сопровождает медперсонал до посёлка, а меня к вам послал.
Тут капитан вышел из-за стола и пожал мне руку.
— Спасибо, — говорит, — за службу, Родион Григорьевич. С заданием вы справились отлично. Можете быть свободны… Да, вот ещё что. Доложите-ка старшине, что я приказал вам дать после отдыха наряд вне очереди. Знаете за что?
— Так точно, — говорю, — знаю, товарищ капитан. За иголку с ниткой и за медную монету.
— Ну, то-то.
Капитан прищурился, поднял одну бровь и в первый раз за эту хлопотливую ночь улыбнулся…
Родион замолк. Посмотрел на пионеров, на докторшу, на начальницу лагеря.
— Вот вы тоже улыбаетесь. И я улыбался тогда, хотя и получил наряд вне очереди — на кухню картошку чистить.
Глава четырнадцатая
ТЁПЛЫЙ КЛЮЧ
Столько событий! Надо бы срочно собрать редколлегию и подготовить экстренный выпуск «Пионерского отдыха». Но сейчас не до редколлегий. Да и само название лагерной стенгазеты звучит теперь как-то странно: какой там отдых, когда впереди столько работы!