В состоянии, слишком похожем на испуг, она остановилась в дверях гардеробной, чтобы отдышаться. Ей не хватало воздуха, потому что в груди что-то сжималось, стук сердца в груди был пугающе быстрым.
Он ушёл. Исчез среди ночи, даже не попрощавшись…
Но ведь она знала, что это произойдёт, так? Знала, что это ненадолго, и они скоро расстанутся… Так почему же так горько, словно её кто-то обманул? Он говорил о номере в гостинице, ни о чём больше. Большего захотела она… Так откуда тогда эта боль?
Джинён медленно подошла к кровати, провела рукой по скомканному одеялу, разглаживая складки, и только тогда заметила белый листок рядом со своим телефоном.
Она вскочила на ноги и схватила записку.
«Было очень жаль тебя будить!
Оставайся в номере, сколько тебе нужно, он забронирован до понедельника. Думаю, что погода исправится даже раньше. И легко тебе добраться до места»
И больше ничего. Джинён понятия не имела, что бы ещё она хотела прочитать в записке. Не признание же в любви. Но от этих доброжелательных, заботливых, но по сути ничего не значащих слов стало лишь хуже. За ними была холодная пустота. Хэвон этой запиской делил её жизнь на до и после, указывал, что за пределами этого номера начинается другая жизнь, где у них нет и быть не может ничего общего. Намёк, что всё кончено и продолжение невозможно.
На столике с другой стороны кровати зазвонил телефон. Джинён взяла трубку и еле сумела произнесли «Слушаю» — горло как будто перехватила и сжимала чья-то тяжёлая рука.
Её спросили, пора ли подавать завтрак или она желает прийти в ресторан.
Джинён завтракала в номере, как и раньше, и потом ела, не чувствуя вкуса еды.
Вся эта роскошь без него словно потускнела.
Держа чашку с кофе в руках, она подошла к окну. Небо закрывали тяжёлые тучи, но ветер. кажется, был уже не настолько сильным.
Она прижалась лбом к стеклу, забрызганному каплями недавнего дождя. Не надо о нём думать, не надо, не надо… А если и думать, то просто вспоминать то, как он улыбался, как целовал её, как шутил за последним их ужином, и не сожалеть об ином. О большем. О том, чего она никогда не узнает. Чего у них никогда не будет.
Снова зазвонил телефон. Это была директор Ли. Перечислив, что ей нужно в ближайшие полчаса, а лучше немедленно, начальница спросила, когда её в конце концов ждать.
А Джинён даже не знала, что ответить. Последние два дня она не реже чем раз в час проверяла погоду и последние новости, но сегодня… Она проснулась почти час назад, и до сих пор даже не проверила, прислала ли что-то авиакомпания. Быстро заглянув в сообщения на телефоне, Джинён ответила:
— Рассчитывают, что аэропорт заработает к десяти вечера.
— Постарайся не опоздать на свой рейс, — посоветовала директор Ли.
Допив кофе, Джинён начала собирать вещи.
В ванной она задержалась. Посмотрела на баночки и флаконы и нашла тот, которых пах так же, как прошлой ночью пахло её тело и волосы… Густой обволакивающий аромат ванили и чего-то сладкого и тёплого, но не приторного.
Она постаралась его запомнить. Так пахла лучшая ночь в её жизни.
Перед тем, как выйти из номера, она ещё раз посмотрела на расправленную кровать… На примятую подушку со стороны Хэвона и откинутое к ногам одеяло.
Если бы она смотрела на свою половину постели, то, возможно, заметила бы в щели меж кроватью и ночным столиком белый прямоугольник бумаги — карточку Хэвона, которую она сбросила вниз, пока наощупь искала звонящий телефон.
Глава 6
На следующее утро после празднования дня рождения Кан Мёнгука, главы их семьи и основателя компании, Хэвон приехал в офис в половине седьмого утра. Он не был здесь почти две недели и, хотя большинство вопросов решал удалённо, кое-какие дела всё равно накопились. Разобравшись с самыми важными, он велел секретарю узнать, когда в главный офис приезжает господин Хван из службы безопасности. Секретарь позвонила ему меньше, чем через минуту.
— Господин Хван уже в офисе. Вы хотите поговорить с ним по телефону или вызвать его сюда?
— Нет, нет нужды отвлекать его от работы. Я всё равно поеду сегодня в главный офис на совещание, передайте ему, что мне нужно встретиться с ним сразу же после.
В «Кёнгидо Пластикс» была собственная служба безопасности, но её функции были несколько ограничены: она сосредоточилась на охране производства и офисов, контролировала допуск сотрудников на территорию, занималась противодействием промышленному шпионажу… Она же делала проверку новых сотрудников, если должность была не очень значительной или кандидат не вызывал подозрений. Если же он метил на высокий пост или же требовалась дополнительная проверка, то данные таких кандидатов передавали в службу безопасности всего конгломерата в головной офис. Их возможности были гораздо шире, а личные связи с полицией и прочими ведомствами помогали узнать то, что узнать законным путём было невозможно. За это как раз и отвечали господин Хван и его небольшая команда.
Сам Хэвон редко с ним общался, поэтому плохо знал как человека. Обращаться к нему по личному делу было несколько рискованно, но, во-первых, у Хэвона не было особого выбора, во-вторых, это как раз был шанс проверить Хвана, узнать на будущее, каков он и можно ли ему доверять.
Встретились они почти неофициально — в зимнем саду, устроенном на одном из верхних этажей здания. Туда допускалось только высшее руководство, а так как все они были людьми занятыми, то сад в основном пустовал или использовался для таких вот неформальных встреч.
Хван был очень полным человеком и удивительно подвижным для своего немалого веса. На Кан Хэвона он глядел без тени беспокойства (что говорило о том, что к таким встречам он был привычен) и со всей возможной доброжелательностью (что ни о чём не говорило).
Хэвон решил не ходить вокруг да около и сразу сказал, что ему нужна помощь Хвана по личному делу, но он слышал, что тот решил кое-какие личные проблемы кузена Хосока, и поэтому решил обратиться тоже.
— Личные проблемы человека из вашей семьи — это дело компании, — с учтивой улыбкой проговорил Хван. — Я приложу все усилия, чтобы вам помочь. Как я могу это сделать?
— Мне нужно найти одну девушку. Я очень мало о ней знаю. Даже насчёт имени не уверен. Она сказала, что её зовут Суджин, но могла и обмануть… Что я точно знаю: она работает в Сеуле в крупной компании на должности секретаря. Её начальница — директор Ли. Родилась не в Сеуле, но училась тут. Её отец в прошлом врач, брат тоже учится на врача, сейчас на последнем курсе, но не знаю, какая ступень… На медицинском их несколько, я почитал. Есть ещё кое-какие детали, возможно, незначительные… Я записал всё здесь, — Хэвон достал из кармана сложенные вдвое лист бумаги и передал Хвану.
Тот, не разворачивая, положил листок в свой карман.
— Я понял, что от меня требуется, господин Кан, — сказал он. — Мой отдел займётся этим сегодня же. Информации мало, а наши возможности не безграничны, так что не могу обещать, что мы её найдём, но, разумеется, сделаем всё, от нас зависящее. А еще, если позволите, я хотел бы знать, почему вы её ищете? Эта женщина представляет какую-то опасность для семьи или компании?
— Нет, никакой опасности. Скорее наоборот. Это личное дело, — резко добавил Хэвон, намекая, что расспросы излишни. — И я ожидаю, что всё это останется между нами.
— Разумеется, господин Кан.
Две недели спустя Суджин так и не нашлась. Хван считал наиболее перспективным направление, связанное с директором Ли. Фамилия была очень распространённая, но женщин-директоров с этой фамилией было не так уж много. Отдел Хвана составил список из двадцати трёх человек — но, к сожалению, его нельзя было назвать исчерпывающим; гарантии, что они не пропустили ни одной госпожи Ли, не было. И секретарей по возможности проверили и изучили, но тоже не всех — некоторые компании были очень закрытыми, и чем ближе человек был к вершине, тем сложнее было что-то разузнать.