К радости герра Клауса у Боярского тоже был поверенный. И завтра они должны были с ним встретиться и все обсудить. Все же с коллегой общаться проще. А пока ехали в дом к будущему попечителю.
Как выяснилось чуть позже, жил он нее в самом Питере, а в его пригороде.
— Я всегда хотел иметь свой дом. Наконец в прошлом году сумел осуществить мечту, — рассказывал Максим сидящему рядом Вольфу. — Моя теще успела там тоже пожить. Мы оба с ней очень любили этот дом.
Кристина сидела на заднем сидении его автомобиля, подтянув к себе коленки, снова превратившись в бесформенную массу. Только в этот раз не стала прятать голову под капюшоном, а с интересом вертела ей по сторонам, разглядывая незнакомый город.
Максим специально сделал небольшой крюк, провезя их Пулкова по красивому Московскому проспекту, затем они выехали на Невский. Проехали рядом с Исаакием, Зимним, мимо пушек рядом с адмиралтейством и отправились напрямик к новому жилищу девушки и его любимому дому.
— Очень красивый город! — восхищался по дороге немец. — Не хуже моего любимого Берлина.
Кристина молчала потрясенная. Она вообще впервые была за границей. Отец опасался вывозить ее далеко. Поэтому в летнее время они в лучшем случае ездили отдыхать в пределах Германии. Особенно Крис любила остров Амрум, что расположен в Земле Шлезвиг-Гольштейн. Она обожала там пробовать свежих солоноватых устриц, которых выращивают специально для туристов. Неоднократно залазила на смотровую площадку местного маяка на высоту более сорока метров. И купалась в прохладной воде Северного моря.
И вдруг перед ней предстал величественный город, который был моложе Берлина минимум на пятьсот лет. Даже не верилось, что относительно недавно на его месте были топи и болота. А построен он был руками крепостных крестьян.
Следом начался пригород с элитным жильем. И там тоже было на что посмотреть. Они въехали в огромный дом с панорамной стеклянной стеной и затормозили около гаража.
— Добро пожаловать! — улыбнулся Макс. И улыбка мигом преобразила его лицо, делая моложе и привлекательнее.
Адвоката разместили в гостевой комнате.
— А где жила бабуля? — робко поинтересовалась девушка. — Там что-то от нее осталось?
— Я ничего в ее комнатах не трогал. Разве что клининговая компания навела порядок. Ты хочешь на них посмотреть? — уточнил хозяин дома.
— Я бы хотела там жить! — попросила девушка, а затем смущаясь добавила:
— Если, конечно, можно.
— Да без проблем! — усмехнулся Борский. — Просто она сама изначально выбрала флигелек, который предназначается для прислуги. Не хотела мне мешать своим присутствием. Но она и не мешала.
Он на секунду задумался, вспоминая Львовну. Но девушке хватило этого мгновения, чтобы понять: он скучает по ее бабушке! И это простое человеческое чувство вселило какую-то надежду в израненную девичью душу.
Во флигеле центральная комната была обычной. Мягкая мебель, телевизор в полстены. Его Макс подарил Брониславе на последний день рождения. Она очень любила смотреть передачи с судебных заседаний, ругая на чем свет стоит актеров, изображавших судей и адвокатов. А также ее привлекали детективы. Особенно «След» по пятому, Питерскому каналу.
— Вот врут же! — возмущалась теща. — Но как интересно врут.
И вновь с упоением всматривалась в экран.
А рядом с телевизором висели фотографии родных и близких Брониславы.
Вот она сама с родителями. Крохотный воробышек на фоне отца-гренадера и красавицы-еврейки матери.
— Это бабуля совсем маленькая! — объяснял девушке Боярский. — А это она с твоей мамой.
И девушка жадно вглядывалась в снимки незнакомых людей, которые по факту должны быть для нее самыми близкими и родными.
— Интересно, у меня мамины волосы и бабулины глаза! — с восторгом подмечала Кристина. А затем без перехода спросила:
— А ты любил мою маму?
Врать ему не хотелось. Но и рассказывать девочке истинную причину их скоропалительной свадьбы тоже.
— Разве можно жениться без любви? — выкрутился он и облегченно вздохнул.
Она же еще обошла по кругу по всем помещениям и сказала:
— Нет, я здесь жить не хочу! В доме найдется для меня другая комната? — и заметив вопросительно выгнутую бровь Боярского, пояснила:
— Здесь все так дышит бабушкой и … мамой, что я не хочу разрушать эту атмосферу. Буду приходить в эти комнаты, как в музей. Можно?
— Без проблем, — с несколько вымученной улыбкой выдохнул он. Кажется, одну проблему они только что решили. Только, где здесь пахло Ириной, он не понял. Но и выяснять не стал.