Радушный хозяин встретил гостью на пороге и провел в дом.
— Вы привезли то, что я просил? — уточнил он после приветствия.
— Разумеется, — звонко рассмеялась она. — Иначе зачем я приехала сюда?
— Вы выкрали документы? — он округлил глаза в притворном ужасе.
— Зачем же так радикально? — кокетливо улыбнулась гостья. — Я их просто сфотографировала.
Хрупкая немка с оленьими глазами, оказавшаяся женой Гуго, напоила их чаем. За что Ида была благодарна. И они прошли в кабинет хозяина. Гостья удобно устроилась в глубоком кожаном кресле, кокетливо скрестив ножки. Дела делами, но пококетничать никогда не стоит забывать. В жизни всякое бывает. И протянула с гордым видом бежевую папочку, которую все дорогу прижимала к себе. В ней было ее будущее.
Гуго бережно взял папку, положил на стол, открыл и стал пролистывать страницу за страницей. С Идой они оба понимали, что от этой папки зависит очень и очень многое. Но чем дальше герр переворачивал страницы, тем мрачнее становился его взгляд.
Когда он закрыл последний лист, то поднял глаза не нее и буквально прорычал:
— Что вы мне принесли? — говорил он по-русски. Но сейчас акцент стал очень заметен. Женщина поняла, что Керн был просто в бешенстве.
— Как что? — растерялась она. — Это техническая документация по производству окон фирмой «Нева Строй», как вы и просили!
— На черта мне эти инструкции? — глаза его налились кровью и, казалось, что сейчас вылезут из орбит, а на щеках ходили в бешеном ритме желваки. — Выпускать пластиковые окна я и без писульки Боярского умею! И мои технологи нисколько не хуже вашего российского гения!
— Но вы же сказали, что вам нужна инструкция с неовармом? Вот я и сфотографировала ее, — Ида совсем растерялась, не понимая причины такого поведения и перемены настроения немца. Интересно, он часто бывает таким неадекватным? А она еще прикидывала, не стать ли его любовницей. Сейчас все мечты и иллюзии были развеяны, как дым.
— М-м-м, женщина, как можно быть такой тупой! — Гуго закатил страдальчески глаза, а затем непечатно выругался по-немецки. Гостья и без знания языка это поняла.
— Здесь самое ценное неоварм! — буквально выплюнул он.
— Я поняла! — возмутилась женщина, выпрямляя спину и принимая горделивую осанку. Сдаваться без боя Ида не собиралась. — И я собрала все, что с ним было связано.
— Я бы это и без тебя сообразил! — все же куда исчез тот приятный мужчина, с которым она беседовала в Москве? — Мне нужен рецепт неоварма и способы его изготовления.
— Но их там не было! — все же не выдержала и уже со слезами на глазах ответила Ида. Ей было обидно в двойне. Она старалась как могла, а на нее орут как на зеленую школьницу, загулявшую дольше обычного.
— Так пойди и найди! — продолжал кипятиться Керн.
Такого унижения она не испытывала давно. Если вообще когда-то испытывала. Ида встала, и направилась к дверям, забыв про папку и понимая, что все ее планы рухнули в одночасье. А она, дура, еще мечтала, что герр немец покатает ее по Берлину, сводит в ресторан, прежде чем она полетит обратно. Да и денег ей явно больше не видать. Прощай сладкая европейская жизнь.
Когда она уже подошла к дверям и взялась за ручку, он ее окликнул:
— Стой!
Ида притормозила в надежде, что он хочет хотя бы извиниться. Она сделал все, что могла. И совершенно не заслуживает всей этой брани, которую вылили на нее как ушат с помоями.
— Сведения о неоварме находятся в патентных документах. Мне нужны копии с них! Поняла?
Она кивнула, прекрасно понимая, что повторно ее авантюра с фотографиями и дополнительной проверкой не прокатит. После первого раза, когда она извинилась и сообщила, что все в полном порядке, Боярский на нее косо смотрел. Да и патентные документы к аудиту не имели ни малейшего отношения. Сам неоварм производили в крохотной лаборатории, работниками которой были лучшие друзья Боярского. Такие вряд ли продадут и предадут. Она и не сомневалась, что немец пытался к ним подкатить, но по всей видимости безрезультатно.
До дверей ее никто не проводил. Ида выскочила с ощущением, что только что покинула ад. Это надо же было так унизиться? Хорошо, что он билеты ей на обратную дорогу сразу купил. Иначе сейчас пришлось бы считать копейки. Налички с собой она возила мало. А российские карточки в Германии все еще не работали. И лишь легкое сожаление о самой забытой папочке из натуральной кожи, на содержимое которой она возлагала большие надежды, отозвалось досадой в душе.