— Хорошо, сейчас скажу! — махнул он рукой, удаляясь обратно.
Пульку в пластиковом пакетике ей действительно вынесли через две минуты. Она еще попыталась хоть краешком глаза увидеть Макса. Да только выезд в реанимацию был закрыт от глаз посетителей.
Кристина спустилась в приемный покой. Сдала обратно халат. Озадаченно посмотрела на бахилы и решила их не снимать. Хоть какая-то защита от пыли берлинских улиц. Телефона с собой у неё не было. Он так и остался лежать в сумочке, забытой в кафе, где они отмечали ее совершеннолетие. Возможно, после заварушки Максим и забрал сумку с собой, только жалеть её девушка не собиралась. Купит новый смартфон и начнет забивать контакты уже из новой жизни.
Папа её всегда учил верить только в лучшее.
— Плохие мысли притягивают неприятности, а хорошие помогают удачно складываться событиям! — говорил он.
Сердобольная санитарка дала ей еще одну пару бахил, чтобы было сподручнее шагать по асфальту. Такси поймала практически сразу, оно как раз кого-то привезло сюда, и поехала домой с верой в светлое будущее.
Дома девушка разделась и первым делом встала под горячие струи душа. Очень хотелось смыть с себя грязь прошедших дней. Все те липкие взгляды и дурные мысли, полученные от абертонцев, казалось, въелись под кожу, и их оттуда уже ничем не достать. А ещё захотелось хорошо пахнуть. Для него. Для любимого. После душа она сбрызнула влажные волосы духами, которые ей однажды подарил Боярский. Аромат был нежным, солнечным. Он так и сказал:
— Этот запах напоминает мне тебя! Солнышко вперемешку с корицей и ароматом летних яблок из домашнего сада.
Затем завернулась в банных халат и села гипнотизировать домашний телефон. Его номер она оставила в больнице, и, если произойдет что-то непредвиденное, позвонить ей должны были именно сюда.
Но аппарат молчал. И ей предстояло решить: хорошо это или плохо? Следуя бабулиным заветам, решила, что Максим сейчас спит, значит, его организм потихоньку сам себя исцеляет. Следовательно, всё идет хорошо.
Неожиданно тишину разрезал дверной звонок. Она испуганно вздрогнула, секунд десять посомневалась, но к дверям подошла и сдавленным голосом уточнила:
— Кто там?
— Крис, это Ирма! — представилась посетительница, да и голос точно был ее. — Я тебе сумочку принесла.
— Сейчас! — отозвалась хозяйка квартиры, проверив посетителей через дверной глазок и трясущимися руками пытаясь открыть замки. Еще минуту назад она саму себя считала спокойной. Адреналин точно не зашкаливал. И лишь трясущиеся руки, которые не могли выполнить простейшие действия, выдали ее истинное состояние.
Ирма была одна и действительно принесла сумочку, забытую в кафе. Она протянула ее подруге, но та решила, что не стоит морить гостью на пороге и позвала девушку в дом. Ирма посчитала это хорошим знаком. Прошла, села на диван и вопросительно уставилась на Кристину.
— Что ты на меня смотришь, как будто в первый раз увидела? — поинтересовалась с усмешкой подруга. — Я не музейный экспонат.
— Прости, конечно, но вчера был экзамен. И перед его началом приходила директриса и сказала фрау Меджик, что тебя не будет по уважительно причине. Якобы тебя выкрали террористы и сейчас ведётся розыскная работа по твоему спасению, — озабоченно поведала Ирма, пожав при этом плечами.
Кристина поморщилась, сжала кулаки и непроизвольно выпрямила спину, словно королева на приеме подданных.
— Да, почти правда, — выдохнула хозяйка дома. — Просто они не террористы, а мои земляки из Абертонского эмирата. Или я неправильно выразилась? В Абертоне каждого мужчину можно считать террористом.
— Ты как, сама-то, главное, в порядке? — уточнила подруга.
— Да со мной без проблем, — вздохнула она и махнула рукой. — Меня гораздо больше волнует, что Максима ранили. Он сейчас в больнице. Ему операцию сделали. Вот сижу, новости жду. Надеюсь, что они будут хорошими.
Кристина прикрыла глаза, потрясла головой, отгоняя непрошенные эмоции. И неожиданно для себя всхлипнула, а затем и разревелась. Сказалось напряжение последних дней. Ирма всегда была доброй и отзывчивой девушкой. Она приобняла подругу и стала гладить её по спине и по волосам. Ревела она долго. Но подруга мужественно сносила её всхлипы. И всё это дружеское участие помогло Кристине немного успокоиться и выпустить нервный пар наружу.
Когда же она немного пришла в себя, гостья рискнула задать вопрос:
— А кто в него стрелял? Эти твои абертонцы?
— Они не мои, — нахмурилась хозяйка дома. — Во мне арабской крови лишь одна четверть. Остальная русская.