Ия собирала разбросанные вещи.
— Иди сюда. Ты про деда Ленина слышала?
Девочка наморщила лоб, пытаясь припомнить.
— Не уверена…
— Плохо!
— Чернильница, — прочла Ия задумчиво, — надо бабуле позвонить или тёте Нате. Это про старые времена… Ну, когда перьевыми ручками писали.
— Набирай номер! — у Тихона зудели ладони от предвкушения. Он возбуждённо обежал комнату принюхиваясь. Ему показалось, что магии в доме стало немножечко больше. И ему ужасно хотелось окунуться в неё.
Пока девочка расспрашивала бабушку, весьма удивлённую вопросом малышки, домовой скакал по полкам шкафов, пытаясь понять, какой предмет в квартире имеет отношение к волшебству. «Холодно… холодно… О, теплее!», — бормотал он, втягивая носом воздух будто пойнтер на охоте.
Кусимира дрыхла в спальне, а Блэки с интересом следил за домовым. Видимо, ему показалось это какой-то игрой, кот тоже прыгнул на стеллаж и стал носиться по полкам.
— Тиш, бабуля сказала, что, когда Ленин сидел в тюрьме, он чернильницу из хлебного мякиша сделал. А писал молоком. Когда оно высыхало, на белой бумаге ничего видно не было. Но если потом нагреть, то проявлялись коричневатые буквы.
— Очуметь! — Тихон с разгона врезался в очередное яйцо, — ай, бесово отродье!
На лбу стала набухать шишка. Однако домовой тут же забыл о боли: именно это невзрачное шероховатое яйцо из серого камня было источником той магии, которая так манила Тихона.
— Вот и ты!
Он обнюхал ещё раз яйцо и лист, удовлетворённо вздохнул.
— Так-так-так! Значит… значит… нам нужно нагреть эту бумажку. Ну, разжигай плиту!
— Мне нельзя!
— Ну, давай я включу. Покажи как!
— А если пожар?
— Не будет. Я ж домовой. Сумею с огнём управится. У нас в доме печь была, помнишь? Это тебе не хухры-мухры!
Ия в сомнениях заходила по комнате. Так ей лучше думалось. Расстраивать маму и нарушать установленные ею правило, девочке не хотелось. Но и отказывать другу, который смотрел на неё, молитвенно сложив ручки, тоже казалось неправильным. Взгляд Ии упал на гладильную доску, стоящую в узком проёме между стеной и шкафом. Про утюг мама ничего не говорила.
— Я знаю, что делать. Так будет даже надёжнее.
Уже через пять минут они вдвоём при поддержке кота, следящего за ними янтарными глазами, смотрели, как на бумаге проступают буквы.
— Класс! — подпрыгнула Ия.
— Не сожги, глупая! — одёрнул её Тихон. Он чувствовал, как у него начинают дрожать руки.
Выключив утюг, Ия стала разбирать тайное послание. Тихон умел читать только печатные буквы, а написано было весьма небрежным почерком. Но Ия, не раз исправлявшая ошибки другу Костику, писавшему как курица лапой, без особого труда разобрала текст:
— Кто читает с дурным умыслом, проклят будь да всё забудь. А коль добрый человек, не употреби во зло, да на благо лишь. Потом тут орнамент какой-то.
— А дальше?
— Его согрей да в воде остуди, да снова в печь брось. Трижды, как поцелуй при встрече. А ежели не ко времени, только загубишь счастье своё. Тридцать лет и три года пойдёт, как из земли извлекут. Ране али ащо год минует, камнем неживым оборотится. Опять орнамент. И всё.
— Ух ты! — Тихон схватил яйцо и закружился по комнате, — я чую, время пришло!
XII
Аня прогуливалась под руку со Всеволодом, с восторгом слушая его рассуждения. Ей было даже неважно, что он говорит, она наслаждалась звучанием его голоса. Хотелось, чтобы их свидание длилось вечность. Иногда в душе поднималось волнение за Ию или просыпались мысли о каких-то делах, но это сразу забывалось в бреду любовной лихорадки. Потому даже звонок дочери она восприняла как нечто, отвлекающее её от главного.
— Мама, можно мне включить печку? — благонравным голосом спросила девочка.
— Только осторожно! Не забудь всё погасить перед сном. Я нескоро. Правда, милый?
Всеволод ухмыльнулся, словно довольный хорёк, сожравший цыплёнка.
— Конечно, моя фея! Пора бы перекусить. Как насчёт уютного ресторанчика?
На губах женщины заиграла такая счастливая улыбка, что у мужчины сердце заплясало в груди.
— Кстати, мы могли бы вместе провести выходные.
— О да! — Аня подпрыгнула на месте, как маленькая девочка и захлопала в ладоши, — я мечтала об этом, но не знала, как сказать.
— Тебе не нужно что-то скрывать от меня. Будь откровенна и раскована.
Озорная улыбка скользнула по её лицу. Всеволод облизал пересохшие в миг губы.
— Но лучше у тебя. В моём доме сейчас ремонт, и не до романтики.
Аня на секунду замешкалась, припоминая о договорённости с Иваном. «Какая глупость! Надо отменить». Она написала сообщение, что в эти выходные очень занята другой квартирой и ей не до коллекции.