— Без проблем. Мне не горит, — ответил Ванька, — помощь какая-то нужна?
— Сейчас нет.
Она спрятала телефон в сумочку и снова обратилась к спутнику:
— Я отвезу дочь родителям, и нам никто не помешает.
— Солнце моё! — страстно ответил кавалер.
Ему на самом деле нравилась Аня. «Из неё выйдет прекрасная жена мне, пусть и ненадолго. Это судьба, что она оказалась новой хранительницей».
При всём внешнем лоске Всеволод не умел увлечь женщину. Через пару свиданий дамы тихо пропадали. И тогда в ход пускался приворот. Увы, заклятье, делавшее избранниц мягкой глиной в руках мужчины, быстро сводило в их могилу, выжигая изнутри. Всеволод относился к этому философски. Он впервые чувствовал искреннее сожаление, думая о скорой смерти приворожённой красавицы. Да и прежде у него не было желания заключать брак. Аню же он хотел видеть официальной супругой.
Получив разрешение от мамы, Ия присела перед плитой. Раньше девочка ещё не включала духовку, хотя видела, как это делали взрослые.
— Ох, да что ты там телишься? — возмутился Тихон, изнывающий от нетерпения.
— Думаю.
— Мыслительница! Проверь, там пусто?
— Да.
— Ну, крути ручку включения. Вот. И нагрев верх-низ.
— Это где?
Тихон снисходительно ткнул панель управления.
— Я думала, ты только с печкой…
— Глупая совсем? У нас давно плита. Русскую печь лишь зимой топили последние лет десять.
Пока духовка грелась, Ии пришлось искать большую кастрюлю. Поставив на пол рядом с плитой, чашкой наполнила её холодной водой.
Домовой тем временем залез в морозилку и удовлетворённо хмыкнул, найдя ёмкость со льдом.
— В воду кинем, надёжней будет.
Такса заскулила у двери. О вечернем выгуле все забыли.
— Тиш, мне надо вывести Кусимиру. Ей писать хочется.
— Не боишься одна?
— Боюсь, — честно призналась девочка, — а что делать? Можно к дяде Диме сходить…
— Не, а если он сюда припрётся? Давай беги с Куськой, а я плиту покараулю.
Собака всё поняла правильно, и прогулка занял буквально пять минут на ближайшем газоне. Ия, гордая собой, насыпала дома корм в миску. Но Кусимира в этот момент обнаружила каменное яйцо, ощерилась и утробно зарычала на него, а потом стала теснить девочку из кухни.
— Фу! Глупая псина! — страшным голосом заорал на таксу домовой, — а ну отсюда! Собака тявкнула возмущённо, но затем покорно посеменила в комнату. От своего батюшки Тихон унаследовал дар управлять домашними животными.
— Тиша, может, ну его, это яйцо? Кусимира Грызеславовна умная. Вдруг там что-то плохое? — Ия оробела. Поведение таксы её напугало.
— Нет! Я нюхом чую, что хорошее. Понимаешь… как будто там что-то такое… ну…своё… знаешь, как привет из отчего дома, где давным-давно не был. Я не мастер объяснять. Просто поверь мне.
— Ла-адно, — вздохнула девочка. Блэки вёл себя совершенно спокойно и ничего не боялся, и это успокоило ее.
— Давай!
Яйцо забросили в раскалённую духовку.
— Ждём минут десять, — решил Тихон.
Серый камень вскоре стал краснеть и светится изнутри бордовым огнём.
Домовой высыпал часть льда в воду. Потом половником стал гонять яйцо по духовке, пока не удалось захватить его в черпак. Перекинул в кастрюлю.
Всю кухню заполнили громкое шипение и густой пар. Когда он рассеялся. Тихон выловил ставшее голубым яйцо и снова отправил на разогрев. Вдвоём поменяли воду в кастрюле.
К третьему разу Тишка и Ия сами выглядели так, будто их подвергали той же экзекуции: раскрасневшиеся и мокрые до последней нитки. Яйцо, выложенное на стол, опять приобрело невнятный серый цвет.
— Чё?! Облом?! Не-ет! — заверещал Тихон и захлюпал носом. Ия попыталась утешить его «Белочкой», но он даже не взглянул на конфету. Вздохнув, девочка принялась за уборку: отключила плиту, вытерла воду с пола, опустошила кастрюлю и спрятала в шкаф.
«А если мама спросит, зачем мне нужна была печка?» — спохватилась Ия. Врать не хотелось, но и правду не расскажешь.
«О, идея!» — она поставила в духовку кастрюлю с остатками каши.
От громкого звука, напоминающего скрежет полозьев санок по асфальту, заложило уши. Кусимира зашлась нервным лаем. Блэки, дремавший на подоконнике, неловко вскочил и упал на табуретку. Тихон подпрыгнул до потолка, а Ия споткнулась на ровном месте.
— Здравствуй, мир! Не прошло и двухсот лет! — хриплый бас принадлежал малюсенькому трёхголовому змею.