— Я тоже мёрзну, — грустно сообщил Тихон. Полосатая фуфайка с трудом обтягивала круглое, словно мячик, пузо. Штаны тоже с трудом сходились на нём. Фигурой домовой всё больше напоминал Карлсона. Тишку кормили все: Ия приносила ему школьные завтраки, Аня покупала конфеты и хлеб, а Ната баловала шоколадом и сдобой.
— Ты ж, мой бедный! — Наталья отложила ноут, — я тебе кофточку свяжу!
— Давай! Только побольше! А то халатик ваш сел при стирке. Не налазит.
— На тебя скоро ничего не налезет, — хмыкнул Горыныч, ему, как и Тишке, не нравился холод. А костюм кота стал маловат, на кошачьем корме Змей подрос, правда, тоже скорее в ширину.
Наталья извлекла из сумки недовязанный снуд и спицы. Она нередко вязала перед телевизором в спальне, пока Ия делала уроки. Женщина быстро распустила петли. Затем села рисовать схему.
— И капюшон хочу.
— С ним будет дольше! Давай шапочку отдельно свяжу.
— Ла-адно. Но потом научись вязать с капюшончиком
Когда Аня вернулась домой, Тишка щеголял в свитере и шапке. Горыныч обиженно вздыхал. Пока подруги обсуждали, как у кого прошёл вечер, он въехал на таксе в прихожую и, воздев лапы к потолку, горестно произнёс:
— А ведь я от холода сдохнуть могу! И не быть счастию двести лет не в этом, ни в том мире!
Наталья, которой прежде Горыныч никогда не показывался, застыла на месте, выпучив глаза. Пару раз она видела забавную фигурку толстенького трёхглавого дракончика на письменном столе в детской, но у неё и в мыслях не было, что это живое существо.
— Хоть как скульптуру «Принесли счёт за коммуналку» перед вашим «Жилищником» выставляй, — хихикнул Горыныч.
— Эт-то кто?
— Дед Пихто, кот в манто и Ангия Барто, слева направо! — ответило ей поистине конское ржание, — и даже знаю кто ты. Наталья-краса, синие волоса. Ха!
— Хр…! Он говорящий! — полузадушено прохрипела женщина, отступая к двери.
— Да ты тоже та ещё балаболка! Читала «Детство Темы»? Если быстренько свяжешь мне костюмчик трёхглавого кота, станешь спонсором перфоманса «Детство Змея Горыныча».
Наталья, как балванчик, открывала и закрывала рот, не в силах принять участие в беседе.
— Нат, не пугайся, Горыныч очень хороший, — Аня погладила подругу по плечу.
— Ну вы даёте! — выдохнула та наконец.
— Очухалась? Умница, — Змей с самым серьёзным видом пощупал нитки, — хорошая шерсть. Хотя, знаешь, лучше шей, а не вяжи! Значит, смотри: внизу, где штанины, нужно дырку для хвоста, он не мёрзнет. И прорези для крыльев выше. Ну и капюшончик на каждую голову. В виде котика. Вот.
— Я не сумею. Мне выкройка нужна. Если ещё и с тремя капюшонами.
— Я тебе сейчас нарисую, погоди немного, — Горыныч похлопал таксу по шее, — Вперёд, Кусимира! К письменному столу!
Вернулся с большим листом акварельной бумаги и карандашом, слёз с собаки, сел на пол и задумался. Правая и левая голова повернулись друг к другу и что-то тихо затараторили на неизвестном наречии. Средняя же уставилась в потолок.
Наталья уже немного пришла в себя и зашептала Ане на ухо:
— А кто ещё у тебя живёт?
— Никого! Честное слово! И никому-никому не проболтайся про Горыныча.
— А он откуда у тебя?
— Ну, скажем так, случайное наследство от Ванькиной тётушки, которое досталось именно нам с Ией.
— Прикольно! Такой маленький…
— Да. Но он подрастёт и уйдёт к себе… в сказку.
Горыныч тем временем отмер и принялся быстро-быстро рисовать выкройку. Закончив, окликнул Наталью:
— Вот смотри. Справишься?
— Думаю, да. Завтра флис куплю. Сошью, привезу.
— Поторопись. А то сдохну от холода, а может, и голода.
— Я тебя в одеялко кукольное заверну, продержишься, — пообещала Аня. Фразу про голод пропустила мимо ушей, зная, какое неимоверное количество корма потребляется Змеем. «Главное, что не лопнул, бедолага!»
Через три дня Ната примчалась с готовым заказом. Горыныч снисходительно принял подношение. Но костюмчик не застегнулся.
— Ну, блин, Ната! Я ж все размеры проставил!
— Всё по выкройке! Можешь проверить, — женщина достала из сумки многократно свёрнутый листок. Змей принялся изучать его, потом костюм.
— Вот Яга-карга, жизнь земная! Аньк, запри подальше этот корм проклятый. Я на него, словно наркоман, подсел. Меня вширь несёт, как домового.
— Никуда меня не несёт, — сварливо откликнулся Тихон.
У Горыныча был такой несчастный вид, что Наталья с Аней и Ией бросились его утешать. Потом Ната предупредила мужа, что переночует у подруги, и полночи вшивала клинья в костюмчик. Горыныч позёвывая сидел рядом с ней. Несколько раз бил себя по лапам, когда привычно тянулся к красивому синему пакету с сухим кормом.