— А… а если б мне нужно было б вас защищать! Надо записаться на курсы самообороны.
— Ну, запишись, если полегчает. Самооборона — дело хорошее, — согласилась женщина.
После чая она перестелила кровать в спальне, а сама ушла к дочке в детскую. Разбудила Горыныча и шёпотом рассказала о случившемся.
— Понимаешь, два дня подряд! Ещё и колёса машины пробили. Кто и зачем преследует Ваньку?
Змей протяжно зевнул, задумчиво склонил все три головы:
— Я ж тебе не гугл, ответы на всё вопрос знать. Надо бы вам всем оберегами разжиться. Только придётся ждать, пока я хоть немного в силу войду.
— А сейчас как быть?
— Проявляйте бдительность. Ань, включи уже мозги, нафиг! Вы обо мне печётесь, а не наоборот!
— Извини. Эта осень выбила меня из седла, — она погладила Горыныча по спинке, — надо взять себя в руки.
— С Тишкой потом поговори, может, дурень что подскажет, иногда от него толк бывает, — тут же смягчился он.
Утром люди разбежались по своим делам. Горыныч умял миску корма и стал расхаживать по подоконнику. Обычно он относился к людям весьма равнодушно. Они забавляли его своими амбициями и глупостями. Змей с интересом наблюдал, как желающие попасть в Царство кощеево убирают конкурентов, и не испытывал никакого сожаления, когда терял очередного хранителя. Аня и Ия ему пришлись по душе, Горынычу действительно хотелось их опекать и защищать. «Старею, что ль? Сентиментальный стал… Да вроде только вылупился. Или у меня от этого безумного мира крышу тоже рвёт?» Рефлексия разозлила его, и он рявкнул на домового:
— Тишка! Садись плести обереги для хозяек. А то опять хрень какая-то вокруг них творится.
— Я не умею, — буркнул Тихон, не отвлекаясь от телевизора, — только для зверья могу.
— Твой батька не научил тебя?
— Нет. Он не любил вмешиваться в людские проблемы. Мол, наше дело только дом да скотину хранить.
— Тогда давай, в вашей общей мудрости поройся! Нельзя девок без защиты сейчас оставлять.
— Так вроде их не трогали… — Тишке продолжал таращиться в экран.
— Филеем чую, что дружка Аниного не просто так гоняют. Лентяй ты, хатник. Надо Натке твоего батьку сосватать, он явно поумнее тебя будет. Чем его можно в город заманить?
— А ничем. Он привык там… Тута ему тесно будет. И скучно. У Натахи и зверья нет. Батюшка ужас как всякую скотинку любит.
— Заведёт Натка животину ради такого дела. Ты слова верные для родителя напиши. Чтоб он знал, что от тебя гости.
Мультфильм, наконец, кончился. Тихон повернулся к Горынычу.
— Да пусть он там в деревне живёт. Привык уже. Чего старика с места дёргать?!
— Боишься, что объявится здесь и будет уму-разуму учить? — проницательно хмыкнул Змей.
Тихон стал с преувеличенным интересом разглядывать пуговицу на новых клетчатых штанах.
— Сволочь ты, Тишка. Вот Натка тебе сколько нарядов сшила-связала, батька небось заботился, а ты не хочешь, чтобы им хорошо жилось. Он же не тут поселится, в другой семье.
— Ладно… подумаешь! Я не про то… раз надо, так напишу ему письмецо. Ийка вернётся, бумажку и ручку даст.
Совсем другая беседа велась в то же время в квартире Елены Васильевны. Хозяйка была разочарована вчерашней неудачей, но орать на Романа не стала. Он её раздражал пока куда меньше Всеволода. Старуха, выслушав доклад, только раздосадовано вздохнула. Этой ночью ей приснилась Любава с крайне неприятным выражением лица, и ведьма решила отступиться.
— Я сам разберусь с козлиной! — предложил Егоров, — от меня не убежит!
— Нет. Пусть ещё покоптит небо. У меня другая идея!
Ведьма за утренним кофе решила: коли нельзя устранить Ивана напрямую, надо минимизировать его влияние на девчонку. Как? Очень просто: нужно убрать мать, и хахалю будет сложно крутиться вокруг дочери. Опеку отдадут бабке с дедом. Или отцу родному… нужно проверить свидетельство о рождении паршивки! А постороннего мужика легко дискредитировать, если он проявит повышенное внимание к маленькой девочке. Вот и останется Любкино отродье без Горыныча!
Елена Васильевна написала детективу: пусть выяснит на всякий случай, кто отец девчонки. Может, с ним договориться получится, чем чёрт не шутит. «Отправить на тот свет несостоявшуюся невесту внука — отличная идея, — хихикнула старуха, делая последний глоток из маленькой изящной чашечки, — там они с Севкой и встретятся». Ей нравилось продумывать чужие смерти, азарт приятно щекотал нервы, и она чувствовала себя греческой мойрой Атропос.
План пришёл в голову моментально, когда в ленте новостей на глаза попалось обсуждение очередного скандала из-за наезда велокурьера на прохожего.