— Ох, вот чудо-то! — воскликнул мальчик.
— Да, да, да… Это, брат, такое чудо, что иной бы отдал полжизни, чтобы только посмотреть на это.
— А можно я приведу маму, чтобы посмотреть? Она вам не помешает…
— Приводи, приводи, тёзка, — улыбаясь своей чудесной, приветливой улыбкой, сказал учёный.
Вся беседка как будто ожила. Один бутон раскрылся, другой, третий, и вот уже казалось, что группа сказочных балерин-лилипутиков в быстром движении разворачивает свои пышные белоснежные юбочки. В вечернем воздухе запахло чем-то медвяно-дынным. Это благоухали цветы луноцвета.
Уже стало совсем темно, а учёный и Тоша все сидели, очарованные этим вечерним танцем цветов.
— Пошли домой, тёзка! — сказал, наконец, Огнев, надевая фуражку.
— Пошли, — ответил Тоша и рассмеялся.
— Ты что?
— Да вот люди обычно говорят, что работали с утра до ночи. А о нас с вами можно сказать по-другому: пришли они в сад — зацветал шиповник, уходили — зацветал луноцвет. Ведь это и есть с утра до ночи.
— Правильно, тёзка, — похлопал его по плечу учёный. — Так мы, ботаники, и живём — от цветения шиповника до цветения луноцвета.
ГЛАВА ШЕСТАЯ о том, как завязалась переписка у Тоши ещё с одним тёзкой — Антонио Ривера, мальчиком с Кубы
Тоша всё время выбегал на крыльцо и вглядывался в сторону порта.
— Что же это папа не идёт, а, мама?
— Наверно, снова срочная работа… Ведь теперь у них, Тоша, подготовка к летнему сёзону.
— К лету? — изумился мальчик.
— Ну да… Сейчас к ним приходят суда, и все ждут ремонта. Ты заглянул бы в порт — там столько этих теплоходов! Я никогда и не думала, что у нас их так много.
Наконец отец пришёл. Тоша подал ему тапочки и сказал:
— Папа! Можно тебя попросить об одной вещи? Только ты сразу скажи, что исполнишь мою просьбу…
— Хорошо, — улыбнулся отец, вытирая полотенцем шею: — Даю слово моряка, что выполню…
— Ура, мама! Скажи мне спасибо, — папа пойдёт с нами в селекционный сад.
— Ку-у-да? — изумлённо протянул отец. — Что я там не видел?
— Ты дал слово, папа, — привязался к нему Тоша. — А там есть одна вещь, которой ты даже не представляешь…
Отец надел вышитую украинскую рубашку, мать красиво взбила свои белокурые волосы, и они отправились.
Тоша ворвался в сад и закричал:
— Веду, Антон Иванович! Принимайте гостей…
Огнев, сутулясь от смущения, прятал измазанные в грязи руки и по своему обыкновению зададакал:
— Да, да, да, привёл, значит, своих родителей. Это хорошо. Покажу я вам сейчас луноцвет…
Он сожалеюще посмотрел на свой стол в беседке и сказал:
— Тёзка, ты разберись вот в этих письмах. И все, в которых содержатся просьбы, отложи отдельно. А мы пока пойдём — скоро зацветёт луноцвет.
Тоша с удовольствием взялся за папку. Он вынимал из неё разные письма и читал. Все, кто писал их, называли Антона Ивановича то товарищ Огнев, то товарищ учёный, и почти все просили у него семян или черенков.
Одно письмо озадачило Тошу. Оно было написано не по-русски. Обратил внимание на марку. Бородатое лицо в тёмно-зелёном, сдвинутом вправо, берете, показалось ему до того знакомым, что он даже вскрикнул: «Фидель!»
Да, это было письмо с Кубы. Тоша вертел его и так и сяк, наконец, на обороте он увидел перевод.
Писал какой-то мальчик с острова Свободы:
«Мы здесь очень заинтересовались Вашим методом выращивания цитрусовых. Не можете ли Вы прислать нам парочку Ваших саженцев. Мы будём очень рады. О том, как поведут себя в нашем климате новосёлы, будем каждую неделю Вам сообщать».
Тоша побежал к Антону Ивановичу. Он сидел с родителями Тоши, и все они были наполнены тем ожиданием, которое заставляет говорить шёпотом.
— Антон Иванович! А можно я ему отвечу? — крикнул Тоша.
— Тсс! — учёный приложил палец к губам. — А что же и кому ты ответишь?
— Да вот… кубинцу. Насчёт того, что я живу в Советском Союзе и… вообще…
— Вообще ему не надо. Ему надо получить ответ о том, как выращивать цитрусовые.
— Ну-у! Я бы ему написал, что живу в Советском Союзе и что мы любим кубинцев…
— Ну об этом ты можешь написать… Смотрите, — обратился он к Тошиным родителям, — открывается.
Они столпились около бутона, а Тоша убежал и, не медля, начал писать письмо:
«Здравствуй…» — он обратился в конец письма, чтобы узнать, как зовут мальчика, и вдруг закричал:
— Антонио?! Его зовут Антонио! Антон Иванович, тёзка!
К сожалению, Антон Иванович, увлечённый наблюдением над цветущими луноцветами, сидел рядом с Корешковыми и не смог услышать возгласа Тоши.