— А ты молчи! — и она понесла такое, что писать неудобно.
В церкви Чудиковой доверяли стирать и сушить поповские подрясники. Весь двор из-за этого был вечно увешан длинной тёмной одёждой с большущими белыми крестами. Ещё эта Чудикова делала для церкви вино из чёрного винограда «Гаджичж» и пекла малюсенькие пышечки, которые назывались просвирками.
Как-то из озорства Тоша с Ваней Зюзиным забежали в церковь и увидели, что поп поил вином с ложечки верующих и давал им кусочки пышек. Все верующие становились при этом в очередь, а поп приговаривал:
— Кушайте кровь и тело Христовы!
Когда поп сказал про кровь и тело, Тошу чуть не вырвало. «Вот живодёр!» — подумал он и узнал в этом «теле» чудиковские пышки.
— Зачем вы говорите, что это тело? Это же пышки, которые напекла Чудикова у нас во дворе! — крикнул Тоша.
На него зашикали.
— Пойдём отсюда, а то ещё изобьют, — позвал друга Ваня.
Из всех грешников во дворе самым большим Чудикова считала Тошу. Она подглядела, как он выращивает на персике сливы и абрикосы, и отругала его за богохульство.
— Все растения сотворил господь бог в третий день творения, — распиналась она перед соседками. — Вот послушайте, что об этом говорится в библии, в книге «бытия».
Она расправила на коленях огромную толстую книгу и начала читать:
— «Да произрастит земля зелень, траву, сеящую семя по роду своему и по подобию её, и дерево плодовитое, приносящее по роду своёму плод. И стало так».
«И увидел бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий».
Она сняла очки и заговорила:
— Каждое растение родит то, что предуказано ему богом: яблоня — яблоки, слива — сливы, и никому не дано нарушить этих святых божьих законов.
— А я нарушу, — крикнул Тоша и показал Чудиковой язык.
Соседки засмеялись, а Чудикова бросилась за мальчиком с крапивой и ожгла его по щеке.
В другой раз Тоша увидел, как Чудикова сидела вечером с соседкой на скамеечке посреди двора и пялила глаза на эти самые белые кресты на чёрных одеждах. Вдруг над ними зажужжал комар.
— Слышишь? — сказала, сладко улыбаясь, Чудикова. — Всякое дыхание славит господа, комарик и тот славит.
— Славит? — протянула соседка. — Да как же комар его славит?
— Жужжанием своим славит, ишь жужжит! Хвалу, стало быть, господу воздаёт.
А комарик жужжал-жужжал, да и впился Чудиковой в шею. Она хлоп ладонью по шее — и прибила комара.
— Зачем же вы, комара прибили? — засмеялся Тоша. — Он же господа славил!
Чудикова, наверно, очень сильно рассердилась, потому что пошла в школу и нажаловалась Александре Петровне.
— Ты же, Корешков, юный натуралист! — говорила пионервожатая Нина Григорьевна. — Ты должен действовать против религии естественнонаучной пропагандой.
И вот теперь, после всех опытов у Огнева, Тоша решил заняться такой пропагандой.
Он пришёл к Зюзе и рассказал ему обо всём, что было сейчас в школе.
— Надо что-то делать, Зюзя. Как бы это проучить Чудикову?
Ваня задумался. Его голубые глазёнки сощурились, и он долго смотрел куда-то за окно.
— Надо на чердак к ней забраться и запеть, как поют ангелы: со святыми упокой…
— А как поют ангелы?
— Чёрт их знает! Наверно, вот так.
И Ваня, скорчив умилительную рожицу, затянул тоненьким, надтреснутым голоском:
Со свя-тыми у-по-кой Душу рабы твое-е-ея Чудиковой Ма-арфы-ы-ы… А-ми-нь.У него получилось это так смешно, что оба они долго не могли успокоиться.
— Нет, — сказал Тоша. — Мы напрививаем ей на огурцах тыкв-лагинарий и арбузов, а по середине грядки посадим вверх ногами сумасшедший помидор. Вот она и закричит тогда: «Свят, свят, свят! Сгинь, нечистая сила!» Она узнает у нас третий день творения!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой Тоше Корешкову поручают делать доклад о Кубе
— Теэн! Тоша! — кричал на весь школьный коридор Митя Башмаков. — Иди! Тебя сейчас же зовут в пионерскую комнату.
Тоша в это время стоял около своего класса и говорил с Ваней Зюзиным о том, какой уход нужен за садом зимой.
— Тоша, иди же, тебя зовут, — прервал его рассказ Ваня.
Тоша пошёл в пионерскую комнату. Там сидели старшая пионервожатая Нина Григорьевна и председатель отряда Натка Сагалова.
— Тоша, ты был на Кубе? — заинтересованно опросила Нина Григорьевна.
— Никогда не был… А что?
— Это как же так, не был? — набросилась на него Натка. — Ты же сам говорил, что был…
— Ты что? Когда я говорил?
— А помнишь, в селекционном саду? Ты ещё говорил, что там есть королевские пальмы… И что ты с них ел орехи… — наконец, она запальчиво сказала: — Хочешь, позовём сюда Ваню Зюзина. Зюзя слышал, что ты говорил!