без дома? Первый треплется: "Ещё пара десятков лет и станем здесь своими. Как леший. Будем с русалками зажигать. На медведях кататься. Зелья варить и в будущее заглядывать. Впишемся в экосистему". Да не попрёшь против природы. Я так думаю. Если ты - домовой, то без дома ты - что русалка без... пусть будет, без воды. Они, конечно молодцы, здешняя нечисть, как мы с Первым любя их называем. Спасибо им. Приняли, когда мы побитые и неприкаянные шлялись по лесам. Людей пугали, зверей. Представляли, что мы боги, свергнутые с Олимпа. Что только не вытворяли. Сейчас вспоминаешь и не по себе становится. Неудобно, как-то. Но это же от отчаяния, от обиды было. Леший - мужик. Зажёг тогда свой костёр, травок покидал, покумекал, побеседовал с кем-то или чем-то там, из дыма, и сказал: "Оставайтесь здесь. Будете в нашем лесу "водиться". Только не озоруйте больше". Русалки, несмотря на всю свою вредность и стервозность, по доброму относятся. Утешают. Успокаивают. Бывает, конечно, чудят. Пытаются утянуть на дно. В шутку. И хохочут дикими голосами. Первый задружился с ними. Я говорю: "Ты, наверное, не лешим, а водяным станешь, лет через десять". А водяной ревнует. Чуть нас увидит, сразу волну пускает на пруду. Воду мутит. Рыб гоняет так, что они, бедные, из воды выпрыгивают. Русалки смеются над ним. Потому что он старый. А ему обидно. Я пытался поговорить. Серьёзно так. По совету лешего. Принёс ему веток и листьев из чащи. Ароматных, красивых. Сложил на берегу. Он любит, говорят, незнакомые запахи и вкусы. Сам присел рядом и говорил, говорил, говорил. Рассказал о себе, курьёзные случаи вспоминал, и о Первом тоже. Не уверен, что не сам с собой разговаривал. Сижу, ногами болтаю, балаболю. А вокруг - тишь да гладь. Подружка Первого (Иииия зовут, смешное имя, правда?) подплыла, послушала, пальцем у виска покрутила и скрылась в глубине. Когда я наговорился, посидел ещё минут пять и собрался уходить, волной принесло к берегу кувшинку. Наверное слушал меня водяной. Я думаю, что он нормальный мужик. И мы обязательно найдём общий язык. * Вернулся Первый. Естественно от русалок. Околдовали они его, наверное. Говорит, что даже плавает с ними. Нонсенс. Домовой - и резвится в пруду, как отдыхающий на курорте. Я в воду захожу только чтоб помыться. И не глубже, чем по пояс. И то - эти хохочущие, как дикие лошади, подводные ведьмы, лезут, щипаются, дёргают постоянно. А что там они с Первым вытворяют и подумать страшно. Рассказал ему про встречу с лешим. Про дом, про человека. Что тут началось! "Я его задушу в первую же ночь! А потом русалкам отдам - пусть поиздеваются! Или сначала русалкам отдам, а потом придушу, что останется". Раскричался, разволновался, по пригорку бегает, на дерево прыгает. Залезет на самую верхушку и там беснуется: "Где ты, мерзкое человеческое отродье?" - кричит и дерево раскачивает. Не успокоился ещё. Болит у него. После того, как лишился дома и человека. Не могу его осуждать. Сам был такой ещё недавно. Долго не мог успокоиться. Ночью, когда я уже спал давно и вдруг проснулся, глаза открываю, а он сидит, смотрит на луну. Бормочет чего-то. Сходить что ли к кикиморе, попросить каких-нибудь трав успокаивающих? Далековато, конечно. Но она женщина умная, может ещё чего посоветует. Вот, к ней у меня душа больше лежит, чем к русалкам. Она ведёт себя корректно, спокойно, беседовать на любую тему можно. А этих бледных пиявок, что не спросишь: "Га-га-га" - в ответ, замогильными голосами. Кикимора - это как бы должность, а зовут её по-другому. Как - я не могу сказать, потому что обещал, но очень хорошее такое, нежное милое имя. Сидишь у неё в избушке, пьёшь чай - арома-а-а-тный, вку-у-усный, а она смотрит на тебя своими большими умными глазами с огромными ресницами и говорить ничего не надо. Так понимает. Очень достойная женщина. У неё с лешим какие-то непонятки были в стародавние времена, поэтому и разъехались они подальше друг от друга. Но один о другом отзываются всё равно - уважительно и с почтением. Точно. Схожу к ней с утра. Может, она и про дом с человеком подскажет чего. * Проснулся, а Первого уже нет. Понятно, куда намылился. Теперь ещё и русалки узнают. Не нравится мне это. Недоброе что-то предчувствую. Вот, интересно. Человек ещё не появился здесь, а вокруг уже суета, сплетни, интриги. Что они за люди, эти люди! В расстроенных чувствах собрался кое-как, чуть не забыл цветочков нарвать, этих, с беленькими лепесточками, не помню название. Кикимора просила принести - там у неё не водятся такие. Нарвал целую охапку и сунул за пазуху. Сначала не хотел мимо пруда идти, но решил всё-таки заглянуть, проверить - там ли Первый. Точно. Плавает. Вот даёт. Новый вид - плавающий домовой. Не забыть Кикиморе рассказать - посмеёмся. А русалки вокруг него плещутся, гладят ласково, венки из водорослей на лохматую голову надевают. Лямур сплошной. Меня увидели и давай ржать, как лошади: "К ненаглядной собрался? Смотрите и цветов нарвал, кавалер! А наше общество не устраивает, да?" Кое-как отшутился, Первому крикнул, что к вечеру вернусь. А ему и всё равно - своя компания. Всяко - околдовали. Я уж собрался дальше идти, но заметил на дальнем берегу шевеление какое-то. Пригляделся - и точно. Водяной. Машет, зовёт. Чтобы русалок с толку сбить, сделал крюк, как будто ухожу, а сам по кустам, тихонько, туда отправился. Стараюсь не шуметь, аккуратно подхожу, а он уже ждёт. И ничего не старый. Немного старше нас с Первым выглядит. И глаза грустные. Совсем ему эти бледные лошади подводные жизни не дают. - Здравствуй, - говорю. - Вот, к Кикиморе иду. - Знаю, - отвечает. - Ты ей привет передавай, ладно? - Ага, хорошо, передам, - бормочу и собираюсь уходить - Ты, вот что. Попроси у неё Забудь-Траву, - говорит мне вслед. - Понял, хорошо, - останавливаюсь и жду, может ещё чего-нибудь попросит. -Я слышал от русалок, что вы с лешим человека в дыме судьбы видели и дом? - Да, - говорю с вызовом так. Потому что мне эта ситуация уже совсем перестаёт нравиться. Весь лес уже мои видения знает. И нос суют все. - Не булькай. Я помочь хочу. Он, человек, когда придёт, как пить дать, купаться в пруд полезет. А русалки у меня, видишь, невоспитанные, злые, дикие, - говорит спокойным тихим голосом, а сам выглядывает осторожно из кустов. Смотрит, чтоб не заметили, не подслушали. - Минут за пять, кинь в воду Забудь-Травы пару пучков. Русалки заснут на час, и не сделают ему ничего плохого. - Почему ты думаешь, что я этого человека охранять буду? Я вообще не знаю - кто это. И нужен ли он тут. - Будешь, будешь. Ты - хороший домовой. С сердцем. И человек придёт хороший. Он свою тропинку ведёт к твоей. Тебе леший не говорил разве? Придёт и дом построит. И семью заведёт. И будет у вас всё хорошо. Но готовиться надо уже сейчас. Чтобы добро было - надо его делать. И русалки со временем привыкнут к нему. И твой Первый. Я, как услышал их болтовню - сразу про тебя подумал. Что к тебе идёт дом, хозяйство. И у нас в лесу всё зацветёт и добро приумножится. Почему-то мне не хотелось спорить. В душе запели птички, какое-то давно забытое чувство родного, уютного, своего, где-то в уголке сердца затеплилось. - Спасибо! - чуть не крикнул я. - Тише-тише, - улыбнулся водяной. - И ничего от тебя мне не надо - запомни. Это не сделка. Чтобы добро было - надо его делать. Вот, я и делаю, как умею. - Не знаю, как благодарить тебя. Мне, прямо жить захотелось. Слушай... - я вдруг сообразил. - Ведь ты тоже уснёшь, когда я Забудь-Траву в воду кину? А человек? Тоже? - Я увижу тебя и вылезу. А если и засну - велика важность? Я и так сплю всё время. А на человека она не действует, увы. Давай, Кикиморе - привет. * Налегке, да с приподнятым настроением долетел, а не дошёл до её избушки. Замечательно пообщался. Уходить не хотелось. Она сама меня выпроводила. "Иди, - говорит. - У тебя дел много ещё". Но душевно, любя, я бы сказал. Вселила в меня ещё большую надежду. С водяным полностью согласилась. И сказала звать, если что. Чудо, а не женщина. Вот, как я без неё буду, когда хозяйством обзаведусь? Отлучаться же нельзя. Что-то размечтался я. Как юнец безбородый. Того и гляди - стишки начну сочинять. Вернулся затемно. И не узнал свой пригорок. Первый развёл бурную деятельность. Натащил поваленных деревьев, загородил все проходы. Не на шутку готовится. Ощущение, что нашу одинокую сосну будут брать приступом орды захватчиков. Оказывается, сороки трещат по всему лесу, что кто-то идёт. Ещё далеко, километров пятьдесят, наверное от нас. Все волнуются. Я тоже. Интересно, какой он - будущий хозяин? Первый тоже места себе не находит. Всё тащит ветки, деревья, пеньки. Крепость строит. Но видно по нему, что хоть и злится и в обиде на всех людей, но тоже любопытно. И надежда какая-то теплится. А виду не подаёт. Бормочет что-то такое грозное, воинственное. Как он всем им сейчас устроит. Меня подбивал пойти деревьев свалить побольше и сделать неприступный форт. Ага. Леший устроит нам, если будем ради потехи деревца ломать. Мало никому не покажется. Он же их все по именам знает. Ходит, разговаривает с ними, я сам видел. Вот такое кунг-фу - это высший пилотаж, я считаю. Ладно - звери. Их понять не сложно. Слушай лучше и всё. Но деревья. Они же, наверное, так медленно говорят! Одно слово, должно быть, больше месяца произносят. А ещё, я слышал, что все деревья в лесу - это как-будто одно существо. И каждое - есть индивидуальная личность и одновременно, все вместе - одна. Короче, голову сломаешь. Надо, как-нибудь, лешего попросить попроще объяснить. А пока, на всякий случай, я их лишний раз