– Свадьба состоится в доме владельца завода Хаапала, но из-за произошедших событий угощения не будет.
Село утихомирилось, и вскоре церковь опять наполнилась желающими поглазеть на церемонию. Невеста была прекрасна, жених – насуплен, его темный костюм – слегка помят, физиономия зудела от ожогов крапивой, но в целом все снова стало хорошо. Пастор произнес несколько утешительных фраз друзьям и родственникам поварихи Астрид Сахари. Затем он наскоро обвенчал застывшую перед ним чету, по более короткому, издевательскому плану, без библейских цитат.
Черт, подарок пастору Хуусконену на юбилей
За неделю до Ивана Купалы пастору Хуусконену исполнилось пятьдесят лет. Он родился в Рованиеми 17 июня в семье бригадира сплавщиков. Мировая война вошла в решающую фазу, первоначальный успех немцев обернулся кровавым поражением. В Африке они остались ни с чем, и даже в Варшаве евреи восстали. Когда Оскари было чуть больше года, вся Лапландия обезлюдела и началась война против прежних немецких братьев по оружию. Хуусконенов наряду с прочим гражданским населением эвакуировали в Швецию. Когда полтора года спустя семейство вернулось в родные края, от городка уже ничего не осталось. Огнем немцы сровняли Рованиеми с землей, и столь оживленный ранее населенный пункт после войны представлял собой лишь лес дымовых труб.
Общество оказания материальной поддержки церковному хору Нумменпяя, возглавляемое шестидесятилетней Тайной Сяяреля – старшей коллегой пасторши, учительницы Хуусконен, – взяло на себя обязанности по официальной подготовке полувекового юбилея пастора. Для исполнения на празднике выбрали псалмы и гимны, генерал-майора Ханнеса Ройконена попросили выступить с речью (у генерала в Нумменпяя был летний домик), а затем стали ломать голову, что бы преподнести пастору в качестве подарка. Это должно было быть что-то особенное и осязаемое. Затем придумали: почему бы не подарить ему маленького медвежонка, которого совершенно бесплатно поймали на елке во дворе поварихи Астрид Сахари? Второго медвежонка пристроили в сафари-парк Эхтяри, поскольку то была самка, но на самцов спрос отсутствовал, так что медвежонок по-прежнему оставался в Нумменпяя. Его держали в гараже начальника пожарной команды Рауно Коверола и кормили, как собаку. Помимо Эхтяри для медвежонка еще запрашивали место в зоопарке Коркеасаари, в шведском городе Лулео, но его никуда не приняли. С другой стороны, его ни капли не боялись, а теперь вот решили подарить пастору Оскари Хуусконену. Идея подпитывалась тем, что сын бригадира сплавщиков Хуусконен был уроженцем Лапландии, то есть в какой-то степени диким и свободным лесным человеком, по крайней мере, по происхождению, значит, живой медведь стал бы для него весьма подходящим подарком. К тому же при таком раскладе среди прихожан не придется объявлять сбор средств на подарок пастору.
Вслух никто не произносил, но многие считали, что своевольному пастору стоило бы подарить медведя, чтобы он задумался. Заодно представлялась хорошая возможность наказать пасторшу – угрюмого магистра шведского языка, страшно заносчивую и вечно критикующую положение дел в Нумменпяя женщину. Кормя медведя и убирая за ним с пола гостиной, пасторша тоже узнала бы, что о ней думают люди. Существовала некоторая надежда и на то, что, когда медведь вырастет, то, впав в дурное настроение, он жестоко изувечит пасторшу и пастора – воздаст им своей лапой за все их старые грехи.
Учительница Тайна Сяяреля связалась с Министерством сельского хозяйства. Оттуда прислали разрешение содержать дикое животное на том основании, что мать-медведица умерла, а выпущенный на природу медвежонок погибнет, поскольку еще не умеет охотиться и справляться с опасностями дикой природы самостоятельно.
Через посредничество Центрального союза страдающих патологией зрения в соседнем приходе Сомеро нашли слепого изготовителя плетеных корзин. У него заказали крепкую корзину, где потом заперли медвежонка. С одной стороны там было отверстие размером с питомца, с другой – маленькое окошко, откуда медвежий нос мог высунуться, чтобы принюхаться к миру снаружи. На дно корзины постелили мягкое покрывало, чтобы медвежонок мог на нем лежать. В качестве вишенки на торте достали хромированную миску, украшенный серебряными вставками ошейник и изготовленный по мерке намордник. Медвежонка отвезли постричь в салон для собак в Лохья, и вот он был уже готов к вручению пастору. Корзину оплели широкими серебряными лентами, а сверху водрузили букет. Все эти приготовления велись, разумеется, втайне от пастора и его жены. Оставались сомнения в том, что они захотят принять медведя, поэтому вернее было не задавать лишних вопросов и преподнести животное пятидесятилетнему пастырю прихода в качестве сюрприза, хочет он того или нет.