- Масрур! - не выдержав, застонал он. - Масрур!
Палача не пришлось звать долго. Он настолько привык к регулярным казням, что всё время находился где-то поблизости от царя и даже отводящие чары Шакр-Зейды на него не действовали.
На сей раз вид у палача был не бравым, а виноватым. Всем своим видом он демонстрировал сожаление из-за того, что приговорённая к казни царица до сих пор жива. Как именно произошло сие чудо, Масрура не интересовало. Человек дела, он старался избегать лишних мыслей, справедливо полагая, что в его профессии они будут только мешать.
- Больше не руби ей голову, - устало попросил шах, пока палач связывал Шакр-Зейду. - В прошлый раз это не сработало, придумай что-нибудь ещё...
Палач поклонился и унёс добычу в подземелье, а неважно себя чувствовавший Рияр, пошатываясь, прошёл в опочивальню и прямо в одежде рухнул в постель. Во сне ему снова грезились кошмары, полчища свирепых джиннов, один страшнее другого, вылезали изо всех сосудов - из кувшинов, ламп, даже из тазиков для мытья ног, и бросались на царя с огненными саблями, жгли, терзали, причиняли невероятную боль.
Наутро шах чувствовал себя ещё хуже, чем перед этим. Проснулся он от мягких похлопываний по лицу. Шакр-Зейда сидела на нём верхом и, склонившись, покачивала туда-сюда плечами, отчего нежные полушария грудей с розовыми бутонами сосков шлёпали царя по щекам. В другой раз это было бы самым сладостным пробуждением, но не теперь.
- Масрур... - беспомощно простонал Рияр. - Ну как такое возможно?
Пристыженный палач смиренно шагнул в опочивальню и недоумённо пожал плечами. Пока шах спал, Масрур вздёрнул царицу на дыбе и переломал ей все кости, но это нисколько не навредило шайтанке.
С тех пор так и повелось. По вечерам царь отдавал Шакр-Зейду палачу, а утром она возвращалась живой. И где бы царь ни находился, её голос неотступно следовал за ним.
- Дошло до меня, о великий царь, что в одной далёкой стране жил сумасшедший правитель, который переодевался в простолюдина и вместе с визирем бродил по трущобам, щекоча себе нервы и вовлекаясь в различные приключения...
- Дошло до меня, о великий царь, что волшебное слово, открывающее тайную пещеру магрибинского колдуна Сезама, случайно сделалось достоянием разбойничьей шайки из сорока человек...
- Дошло до меня, о великий царь, что в далёкой империи Синд жил искусный мореход Абад, переживший немало приключений...
Масрур старался изо всех сил, вот только демоницу ничего не брало. Её жгли, топили, вешали, четвертовали, колесовали, замуровывали живьём в склепе, бросали на съедение зверям, рвали на части, привязав к диким коням и пуская их в разные стороны, сажали на кол, продавали в рабство африканским царькам, отдавали на потеху самым отчаянным головорезам, заливали в глотку расплавленный свинец - всё было бесполезно. Шах Рияр запирался в опочивальне или запирал жену в казематах, но ту не удерживали никакие решётки и никакие запоры. Её воля отпирала любые замки и двери, а её чары затуманивали разум придворным, которые восхищались царицей, воспринимали её как спасительницу империи и полагали, что у них с шахом в личной жизни всё прекрасно. Те же умонастроения преобладали и среди простого народа, особенно среди его женской половины, почитавшей Шакр-Зейду чуть ли не святой. Стоило ей выйти на балкон дворца или выехать в паланкине за ворота, как вокруг тотчас собиралась толпа почитательниц, славословя царицу и кланяясь ей до земли. Кто-нибудь обязательно сажал на руки Шакр-Зейде больных детей, некоторые после этого исцелялись, отчего всеобщая уверенность в её святости росла и крепла. Многие специально приезжали ради этого в столицу издалека. Теперь, если бы шах попытался казнить жену публично, против него восстали бы все - и центр империи, и самые дальние окраины.
В сказках главный герой в подобной ситуации находит волшебное оружие или магический артефакт, после чего убивает демоницу, но тут дело происходило не в сказке и потому Шакр-Зейда оставалась безнаказанной. В иных историях герой случайно узнаёт заветную тайну шайтана, которая дарует ему власть над ним, однако никакие пытки не могли исторгнуть из уст царицы ни слова о том, кто она на самом деле и откуда взялась. Будучи непостижимой загадкой, она таковой и оставалась до самого конца, а те крупицы, что она о себе выдавала, то ли были правдой, то ли нет, поди узнай. По ним выходило, что она некое древнее создание, заставшее зарождение человеческой цивилизации и воспылавшее к ней лютой ненавистью. На протяжении веков и тысячелетий Шакр-Зейда губила каждую цивилизацию, один только перечень её жертв внушал трепет.
Женой шаха Рияра она пробыла ровно тысячу дней и ночей, показавшихся царю бесконечными. Пытки продолжались и усиливались каждый вечер. Своими историями Шакр-Зейда совсем измучила государя. Едва Рияр слышал "Дошло до меня, о великий царь...", как его голова взрывалась нестерпимой болью, от которой хотелось выть и лезть на стенку. Теперь он понимал, что тогда, в роще, чувствовал Сахр-джинн и почему так отчаянно искал покоя и тишины. Шакр-Зейда была странным и невиданным доселе шайтаном, лишающим сил и рассудка посредством непрерывного рассказывания историй.
Пытаясь избавиться от жены, шах Рияр на самом деле хватался за соломинку. Смертный вряд ли способен преуспеть там, где оказался бессилен джинн. А вообще ничего не делать и пассивно ждать конца шах тоже не мог, поэтому каждый вечер призывал Масрура и поручал ему изобретать для Шакр-Зейды новую казнь. На бесплодные потуги этих двоих демоница смотрела с жалостью и снисходительной усмешкой, как на возню беспомощных котят. Возможно, её это даже забавляло, хотя, за свою жизнь она наверняка повидала немало таких царей и палачей.
Из-за непрекращающихся головных болей и ночных кошмаров шах почти перестал спать. Не помогали никакие лекари с их снотворными порошками. Днём же Рияру мерещились галлюцинации. Визири, советники и придворные говорили одно, а ему чудилось другое. Он стал раздавать указы и повеления, руководствуясь не действительностью, а её искажённой копией, отчего все решения оказывались ошибочными и приводили к ухудшению внешней и внутренней политики.