«Мне это тоже не нравится», - ответил Абивард. «Но ты заметишь, что это нравится всем детям.» Он закатил глаза. «Они должны, видя, как Ливания пичкает их этим при каждом удобном случае. Я думаю, она пытается превратить их в видессиан с ног до головы».
«Интересно, не является ли это разновидностью магии, которой не знают наши волшебники.» Рошнани рассмеялась, но пальцы ее левой руки изогнулись в знаке, отгоняющем дурную идею.
Они с Абивардом прошли по коридору в свою спальню. Он поставил лампу на маленький столик со своей стороны кровати. У кровати был металлический каркас, обтянутый тонкой сеткой. Внутри сетки обычно было меньше москитов, чем снаружи. Абивард решил, что это того стоит. Он снял кафтан и лег на кровать. Сладко пахнущая солома зашуршала под ним; кожаные ремни, поддерживающие матрас, слегка поскрипывали.
После того, как Рошнани легла рядом с ним, он задул лампу через сетку. Комната погрузилась в темноту. Он положил руку ей на бедро. Она повернулась к нему. Если бы она отвернулась или лежала неподвижно, он бы перевернулся на другой бок и уснул, не беспокоясь об этом. Как бы то ни было, они занимались любовью - по-товарищески, почти лениво, - а затем, разделившись, чтобы не прилипнуть друг к другу, когда закончат, уснули вместе.
Видессианин в синей мантии с золотым кругом на левой стороне груди опустился на одно колено перед Абивардом. «Господом с великим и благим умом, достопочтенный сэр, я умоляю вас пересмотреть этот суровый и бесчеловечный указ», - сказал он. Раннее утреннее солнце отражалось от его выбритой макушки, как будто это был позолоченный купол, венчающий один из храмов фальшивого Фоса.
«Встань, святой господин», - ответил Абивард по-видессиански, и иерарх Поперек, пухлый священнослужитель средних лет по имени Артанас, крякнул и поднялся на ноги. Абивард устремил на него, как он надеялся, злобный взгляд. «Теперь посмотри сюда, святой отец. Вы должны быть рады, что вам вообще разрешено каким-либо образом исповедовать свою религию, а не приходить ко мне с жалобами на это. Вы будете подчиняться указу Шарбараза, царя Царей, да продлятся его дни и увеличится его царство, или вам не будет разрешено поклоняться и вы будете подвергнуты наказаниям, предусмотренным указом. Он положил руку на рукоять своего меча, чтобы убедиться, что Артанас уловил идею.
«Но, самый выдающийся сэр», - причитал Артанас, - «принуждение нас соблюдать еретические ритуалы, несомненно, обрекает нас на вечные льды Фоса. И обычаи васпураканских еретиков особенно отвратительны для нас ».
Абивард пожал плечами. «Если ты ослушаешься, ты и все, кто поклоняется вместе с тобой, пострадаете.» Абстрактно говоря, Шарбараз поступил умно, заставив видессианские храмы в западных землях соответствовать обычаям васпураканцев, если они хотели оставаться открытыми: это отделило их от центральной церковной власти Империи Видесс. Что касается самих васпураканцев - «Как я уже сказал, святой отец, считайте, что вам повезло. В земле Васпуракан мы требуем поклонения Богу, а не вашим ложным духам добра и зла».
«Это воздает васпураканцам должное за их давнее предательство истинной веры», - сказал Артанас, который не возражал, когда макуранцы вмешивались в чужую веру, только когда они вмешивались в его собственную.
Со своей стороны, Абивард не был уверен, что Царь Царей действовал правильно, насаждая культ Бога в Васпуракане. Он ни на мгновение не усомнился в том, что вера в Бога была единственным гарантом счастливой загробной жизни, но у него также не было причин сомневаться в фанатизме васпураканцев в отношении их собственной веры: все последователи Фоса поразили его тем, что были страстно преданы своей собственной версии заблуждения, какой бы она ни была. Если затолкнуть их слишком далеко, они могли лопнуть.
Та же мысль относилась и к Артанасу, хотя Абивард не хотел признаваться в этом самому себе. Шарбаразу, возможно, было бы лучше не вмешиваться ни в какие вопросы религии до тех пор, пока война с Видессосом не будет выиграна. Но если Абивард не будет проводить политику, изложенную Царем Царей, весть о его провале вскоре достигнет Машиза - после чего, скорее всего, он тоже окажется в немилости.
Он сказал: «Мы будем внимательно следить за тем, что ты проповедуешь, святой отец. Я не обучен твоим ложным верованиям, но у нас есть люди, которые таковыми являются. Неважно, что вы говорите и где вы это говорите, некоторые из них услышат вас. Если вы не будете проповедовать учение, которое вам приказано проповедовать, вы будете страдать от последствий. Возможно, я пошлю в Машиз за особым убеждающим ».