Выбрать главу

Как далеко я убежал от источника голоса? Или, наоборот, приблизился!

— Зачем убегать? Приди в мои нежные объятия, я помогу тебе расслабиться…

И умереть. Нет, я пока жить хочу.

Отлепившись от стены, я вновь побежал. В этот раз продержался лишь десять секунд.

— Ты мне нужен. Ты не представляешь, как ты мне нужен!

И с какого фига я должен это представлять? Я силился понять, откуда исходил голос, но не получалось. Он звучал будто отовсюду, отчего казалось, что он раздаётся прямо в голове. Страшно! Сердце колотилось, как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть из груди.

— Мы переплетёмся с тобой в одно и будем вместе на веки вечные!

Вот подобного счастья мне точно не надо! Так, наплевать на голос! Надо идти! Быстрым шагом я двинулся дальше к цели.

— Остановись! Вернись ко мне!

Ага! Значит, я всё-таки отдаляюсь. Отлично!

— Вернись, вернись, вернись…

Голос пытался зачаровать. Я мотнул головой и запел песню Re-Align группы Godsmack. Эта песня мне всегда помогала избавиться от навязчивых мыслей. С гипнозом тоже справится.

— Нет, не уходи!

Я продолжал петь и идти, держа рукой нож в кармане на всякий случай.

— Почему? Почему? Почему ты не поддаёшься моим чарам?!

Голос взвизгнул сзади. Всё ещё далеко, но по спине всё равно пробежал холодок. Я замер. Развернуться или бежать? Далеко убежать точно не успею. Блин! Если выберусь из этой переделки живым, здоровым и невредимым, обещаю начать тренироваться!

— Посмотри на меня, — голос приближался, а вместе с ним я услышал непонятный шорох. Как же страшно! Шелест чего-то по земле неприятно вливался в уши.

Я могу выиграть эту битву, лишь перехитрив неведомого врага. Притвориться, что поддался гипнозу.

— Посмотри…

Я стал медленно разворачиваться… и еле сглотнул застрявший в горле ком. Тело покрылось холодным потом.

Медленно раскачиваясь из стороны в сторону, ко мне ползла девушка со змеиным туловищем, начинавшимся чуть ниже пупка. Ламия! Змеедева!

— Иди же в мои объятия, — она протянула ко мне руки. Её прекрасное тело было почти обнажено: покрытые тончайшей вышитой бисером материей, холмики грудей подрагивали в такт её движениям, длинные волосы широким чёрным водопадом струились, достигая тонкой талии.

— Иди ко мне, мой милый…

Я шагнул к ней навстречу.

— Да, иди, — она замерла и чарующе улыбнулась, её глаза горели, как два янтаря.

Ещё шаг. Ещё. Медленно. Притворяюсь, будто я в трансе. А в голове всё гремели и гремели гитарные риффы песни Re-Align. В мыслях я подпевал мощному вокалу Салли Эрны. И это помогало сохранять ясность ума.

— Подойди. Я подарю тебе вечную любовь и вечное блаженство, мой милый.

Ещё ближе. Главное, точно ударить. Второго шанса у меня уже не будет!

Теперь, когда я стоял лишь в шаге от неё, у меня невольно тряслись поджилки. Проклятый адреналин!

Ламия возвышалась на добрый метр надо мной, раскачиваясь из стороны в сторону, словно бамбуковая тростинка на ветру. Она с улыбкой на алых губах продолжала вещать о вечном блаженстве, которое я получу, стоит лишь оказаться в её объятиях. Вообще, я очень рисковал. Стоит ей понять, что я не под гипнозом, и она совьётся вокруг меня стальными кольцами. Из такой хватки я уже не выберусь. Но, похоже, змеедева была полностью уверена, что жертва находится в её власти.

— Это воля великого Ану направила тебя ко мне, — она принялась медленно обвиваться вокруг меня, но при этом не сдавливала кольца. Да и зачем? Я всё равно не вырвусь из образовавшегося живого колодца, через отверстие которого девушка спускалась ко мне. Зависнув надо мной, она обняла меня руками за голову и стала гладить по волосам. Она пахла приятно… Даже слишком! Сладкий аромат дурманил, тоже пытаясь загипнотизировать.

— Ты такой хороший… такой сладкий, — прошептала она. — Ты не представляешь, как долго я тебя ждала. Жила в одиночестве ради тебя одного, мой сладкий.

Её язык коснулся моего уха.

— Ах, я больше не в силах терпеть… иди ко мне. Мы сольёмся с тобой навсегда.

Она приподнялась надо мной, придерживая руками мой подбородок и заставляя смотреть в её янтарные глаза. А затем… нижняя челюсть ламии вытянулась, шея раздулась. Она открыла рот, который с каждым мгновением всё больше превращался в змеиную пасть…

…однажды я просматривал видеоролик, как питон заглатывает цыплёнка живьём. Тот пытался вырваться, но хищник не оставил бедняге никаких шансов. Даже будучи проглоченной, жертва трепыхалась и пищала внутри змеи. Ещё тогда я подумал, каково это осознавать, что ты съеден, понимать, что больше не увидишь солнечного света, чувствовать, как тебя переваривают заживо! Вот, представилась возможность…

Распахнутая пасть медленно опускалась к моей голове. По спине забегали мурашки. Адреналин ударил в кровь пуще прежнего. Палец нажал кнопку на рукояти ножа, и одновременно с этим левая рука, словно сама, рванулась к толстой шее. Промахнуться было невозможно. Клинок вошёл в мягкую плоть. Ламия взвизгнула от боли, дернувшись вверх, а я наоборот резко присел и с криком рванул рукой вниз, делая разрез ещё более длинным. Мне на лицо закапала горячая кровь твари. Кольца вокруг меня ослабли, живой колодец стал разваливаться, и я кинулся вырываться из смертельной ловушки. Не хватало ещё, чтобы она придавила меня своей тушей!

Вырвавшись наружу, я перевёл дух. Сердце по-прежнему колотилось, как бешеное. Дурман, наведённый ламией, чуть не поглотивший моё сознание, рассеивался. Я обернулся и ладонью вытер залитое кровью лицо. Змеиная часть твари всё ещё дёргалась в агонии, поднимая клубы пыли, а вот человеческая, уже вернувшаяся в прежнее состояние, лежала неподвижно.

Осторожно приблизившись, я взглянул на творение моих рук. Шея и горло змеедевы были разрезаны по косой дуге от сонной артерии до челюсти. От увиденного содержимое желудка тут же попросилось наружу. Согнувшись пополам, я исторгнул завтрак на пыльную землю. Проклятье! Никогда не понимал и даже сейчас не понимаю, почему убийство вызывает подобный рефлекс! Твою мать. А я ведь был на волосок от гибели! Надеюсь, подобных тварей в лабиринте больше не водится!

Придя в себя, я вновь подошёл к туше ламии. Кончик её хвоста ещё нервно подрагивал, беспокоя дорожную пыль. Не знаю, что на меня нашло, но, опустившись на колени, я потянулся к нему левой рукой и сжал в ладони холодный змеиный хвост. И тут чёрные дуги и спирали, покрывавшие мою руку сетью узоров, пришли в движение. Боль вгрызлась мне в кисть и предплечье. Я закричал, всё сильнее сжимая против своей воли хвост змеедевы. Затем схватился правой рукой за левую, чтобы разжать на ней сомкнутые мёртвой хваткой пальцы. Лучше б я этого не делал! Узор из белых линий на правом предплечье вспыхнул ярким светом, одаривая меня новым взрывом боли!

Когда она наконец отступила, и я смог открыть глаза и облегчённо вздохнуть, увидел, что тело ламии покрывал смешанный узор из чёрных дуг, спиралей и белых ломанных линий. Ужасная рана на её горле затянулась, охладевший хвост вновь пульсировал живым теплом. Проклятье! Что же я сделал? Убил, а теперь воскресил? На кой хрен?!

Пальцы на руках девушки шевельнулись, а затем змеедева приподнялась, распахнула веки и уставилась на меня янтарными глазами. Адреналин вновь ударил в кровь, волосы встали дыбом, вдоль позвоночника заструился холодок, с виска по щеке скатилась капелька пота.

Некоторое время мы так и сидели, смотря друг на друга: я с распахнутыми от ужаса глазами, замерев, как кролик, уставившийся на удава, а она — с интересом, наклонив голову набок. Затем её взгляд остановился на моих ладонях, которыми я по-прежнему сжимал хвост змеедевы. Ламия снова посмотрела на меня, неожиданно улыбнулась и произнесла:

— Меня зовут Садара.

Её тело взорвалось клубами чёрного дыма, заставив меня зажмуриться и прикрыть глаза правой рукой. Левой я всё ещё сжимал её хвост… Когда дым рассеялся, я обнаружил, что держу в руке вычурную, покрытую красной блестящей чешуёй рукоять кнута. Сам кнут был свёрнут в тугие кольца и оканчивался небольшой змеиной головой.