Часто слышу голос изнутри, твердящий одно и то же: «Чего бы это ни стоило — никогда не поздно, никогда не рано стать тем, кем ты хочешь стать. Временных рамок нет, можешь начать когда угодно. Можешь измениться или остаться прежним — правил не существует». Сейчас для меня каждый новый день — новый шанс.
Признаюсь, не всегда получается им воспользоваться. Но я знаю, что завтра будет новый день, и, быть может, именно завтра начну я жизнь заново, перестав закрываться подушкой от солнечного света, искать единственного в случайных поцелуях, примерять на себя судьбы счастливых гетеросексуалов, фантазировать о Мэтью Фоксе как партнере… Приближаюсь к этому. Маленькими шажками. Например, в прошлом году смог простить тех, кого во многом винил. Простил и вычеркнул. Я специально пишу на бумаге и вычеркиваю боль прошлого жирным черным маркером, чтобы не осталось возможности туда вернуться…
Вопреки внутренним победам до сих пор испытываю поражения в борьбе со старинными страхами, реинкарнирующимися в настоящем. Мой крест. Было бы у меня право выбора, не думая, схватился бы за страшный конец, это лучше, чем бесконечный страх… Когда придет день абсолютной свободы? День «на дорогах свободно, новых писем нет»?…
А вообще, ни одна боль не проходит бесследно. Ненавижу изречение: «все, что нас не убивает, делает сильнее». Чушь собачья! Все, что нас не убивает, непременно калечит! От страданий остается один-единственный шрам под названием одиночество. Оно всегда во мне. Ведь правильно кто-то сказал, что одиночество — это когда ты окружен людьми, которые, может, любят тебя и понимают, но у каждого из них есть кто-то ближе, чем ты…
Смирился. Помнишь, как в том же «Баттоне»? «Большую часть времени ты будешь один. Ведь ты не такой, как большинство. Но я открою тебе секрет: толстые люди, худые, высокие, белые — так же одиноки, как и мы, только их это пугает до смерти»…
— Меня не спасали. Я спасался сам. Каждый удар, оскорбление, пощечина, крик убеждали в том, что помощи ждать не стоит. Никто не протянет руку — сам тянись к жизни, если хочешь жить… И я побеждал смерть. Она не раз связывала по рукам и ногам, но я разгрызал черные канаты, захлебываясь кровью, заглядывая в небо в надежде увидеть светящийся коридор Божьего благословения. Я верил в его существование, но не верил, что все люди перед ним равны.
Аллах карает тех, кто живет однополыми отношениями, то есть отказывается от своей истинной природы. Но моя природа не приобретенная. Она заложена в меня там же, где закладывалась, закладывается природа миллионов других людей. Тогда почему я должен быть в немилости Всевышнего, в статусе грешника?… Честно говоря, злился на Аллаха. Мне тоже хотелось быть защищенным на каком-то высшем уровне…
Дома все совершали намаз. Я создавал видимость того, что молюсь. В нашей деревне население радикально религиозное: все поголовно молятся пять раз в день, соблюдают посты, ездят на хадж в Мекку. Те ребята, что насиловали меня, тоже посещали мечеть, подолгу беседуя с муллой на философские темы. Аксакалы ими восхищались, ставили в пример малышне…
Наблюдая за этим фарсом, убеждался в одном: люди неимоверно падкие на видимость. Этот факт следует опечатать, запихнуть внутрь яйца, яйцо положить в сундук, а сундук повесить на дубу далекого царства. И никогда не подвергать сомнению!.. Я так и не смог привыкнуть к круговороту сменяющихся человеческих масок. Наверное, это не повод для гордости — умение подстраиваться под людей помогает в жизни. Я не могу. Не притворяться, первым долгом, перед самим собой — главное правило моей жизни, которую окружающие продолжают называть «позорной»…
Не вникал ни в одну суру Корана, не обращался к Аллаху. В минуты массового поклонения вместо молитвы шепотом напевал любимые песенки, думая о своем. О том, что меня ждет и когда я смогу выбраться из гнетущей ямы, в которой с детства находился.
В те мгновения ждал элементарной поддержки, чтобы кто-нибудь разделил со мною не душевную боль, а стремление жить иначе. Я был абсолютно один. Даже тот, кто царствует там, за облаками, безразлично отошел в сторону… Долгое время мечтал получить письмо с непонятного адреса со следующим содержанием: «Мне очень стыдно». А под этими словами была бы подпись: «Бог»…