— Какие задания вы совершили до первого мая тысяча девятьсот шестидесятого года?
— Несколько полетов вдоль южной границы Советского Союза. Я не помню, сколько их было.
— Что вы фотографировали?
— Я не знаю. Я просто нажимал кнопки.
Теперь слово было предоставлено защитнику Пауэрса Н. И. Гриневу. Он повел защиту в классическом стиле тех лет. Роли между ним и прокурором были четко распределены. Но спектакль был написан по одному сценарию. Судили не Пауэрса — с ним было все ясно. Судили Соединенные Штаты.
— Перед вами, — заявил Гринев, — типичная жертва капиталистического общества, которую экономические трудности, присущие капитализму, вынудили пойти в шпионы. — В подтверждение этого защитник показал фотографию скромного домика, в котором жила семья Пауэрса.
— Почему вы стали работать на ЦРУ? — участливо спросил он.
— Это давало мне возможность заплатить долги и скопить деньги. Я надеялся купить собственный дом и заняться бизнесом, чтобы не зависеть от родителей.
— Вы сожалеете сейчас о том, что случилось?
— Да, я понимаю, что прямым результатом моего полета явился срыв совещания в верхах и ответного визита президента Эйзенхауэра в Советский Союз. Произошло, как я понимаю, резкое увеличение напряженности в мире, и я искренне сожалею, что оказался причастным к этому.
Заседание суда 19 августа началось с выступления прокурора, который без обиняков заявил, что на скамье подсудимых находится не только Пауэрс, но и «преступная агрессивная деятельность правящих кругов США, направленная против мира и безопасности народов».
— Пауэрса, — говорил он, — нельзя считать просто бессловесным исполнителем чужих приказов. Добровольно продав свою честь и совесть, всего себя за доллары, он совершил преступный акт, чреватый опасностью для многих миллионов людей. Если американские империалисты развяжут войну, то именно такие пауэрсы, взращенные в условиях так называемого свободного мира, будут сбрасывать атомные и водородные бомбы на мирную землю.
Прокурор не требовал смертной казни, учитывая раскаяние Пауэрса, но просил суд дать ему пятнадцать лет тюрьмы.
После него выступил защитник Гринев.
— Перед вами, — убеждал он, — всего лишь инструмент агрессивной политики администрации Эйзенхауэра — Никсона — Гертера, не более того. Массовая безработица вынудила его стать летчиком ВВС США. Как все американцы, он поклонялся его величеству Доллару. Он не понимал, что те две с половиной тысячи, которые он получал ежемесячно, издают мерзкое зловоние. Подписав контракт с ЦРУ, Пауэрс не знал, что ему уготовано. Но, давая честные показания советскому суду, он рискует навлечь гнев своих американских хозяев. Поэтому он заслуживает менее сурового наказания.
Пауэрс сказал в своем последнем слове:
— Я знаю, что совершил тяжкое преступление, и понимаю, что должен понести наказание. Но прошу суд принять во внимание, что секретная информация, которая мною была собрана, так и не достигла адресата. Я не враг русскому народу и очень раскаиваюсь.
Суд приговорил его к десяти годам лишения свободы. Из них первые три года он должен был просидеть в тюрьме, а остальные — в лагере. Однако уже через полтора года, 10 февраля 1962 гола в Берлине произошел обмен шпионами. Коренастый Пауэрс в меховой шапке-ушанке прошел в Западный Берлин, а навстречу ему в восточную часть города — худой высокий человек в черных очках — Адольф Иванович Абель, осужденный в Америке как советский шпион.
На следующий день после окончания суда Громыко направил письмо генеральному секретарю ООН Хаммаршельду с просьбой включить в повестку дня XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН вопрос «Об угрозе всеобщему миру, создаваемой агрессивными действиями США против Советского Союза». Этими действиями были полеты У-2 и РБ-47.
Дальнейшая судьба Фрэнсиса Гарри Пауэрса сложилась неудачно. По возвращении в Штаты его лишили воинского звания, армейской выслуги и уволили со службы без сохранения пенсии. Ему удалось устроиться на работу в авиакомпании «Локхид», но в августе 1977 года он погиб при катастрофе вертолета.
«БАЛТИКА» БЕРЕТ КУРС НА НЬЮ-ЙОРК
Сообщения телеграфных агентств в июле и августе 1960 года напоминали сводки боевых действий с фронтов: У-2, РБ-47, Куба, Берлин, Конго, Лаос. Но это были разрозненные сражения. Главный и решительный бой американскому империализму Хрущев собирался дать осенью на XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Для этого он решил ехать в Нью-Йорк сам и собрать там всех глав государств и правительств. Устроить некое подобие совещания на высшем уровне, но уже с участием социалистических, нейтральных и неприсоединившихся стран. Хрущев был уверен, что они его поддержат.