— Вы родились среди рабочего класса, но говорите как представитель капиталистов. Когда Херст печатает подобные вещи, мне это понятно, но когда то же самое повторяет один из лидеров профсоюзов, я с горечью думаю, до чего же вас разложили монополисты.
Демонстрируя, до чего докатилась Америка под ярмом капитала, Никита Сергеевич повернулся к публике задом, нагнулся, дрыгнул ножкой и, задрав полы пиджака, попытался изобразить канкан — посещение Голливуда не прошло даром. Потом снова повернулся к ошалевшим зрителям:
— Вот что вы называете свободой! Свободу для девушек показывать свои задницы. Для нас — это порнография. Это капитализм заставляет девушек выделывать такие вещи…
На следующее утро — это было 21 сентября — Никита Сергеевич проснулся, как всегда, рано. Над Сан-Франциско только поднималось солнце. Он вышел из своего гостиничного номера, спустился в вестибюль с несколькими охранниками и, никем не замеченный, прошел на улицу. Хрущев был доволен, как ребенок. Впервые за всю поездку ему удалось оторваться от многочисленного эскорта, который продолжал спать. Лишь несколько корреспондентов успели к нему присоединиться.
Полчаса ходил Хрущев по незнакомому городу. А дальше все снова по протоколу: морская прогулка на катере береговой охраны «Грешэм».
Это было впечатляющее зрелище. Белый корабль рассекает прозрачные воды залива. Слева и справа мчатся двенадцать катеров, отводя в сторону движение военных и торговых судов. Над кораблем висят вертолеты. Сбоку — широкая панорама Сан-Франциско. А дальше, по другую сторону холма, расстилается бесконечная синяя гладь Тихого океана.
Обычно люди думают, что великие государственные деятели, встречаясь между собой, говорят умные вещи, блещут эрудицией и остроумием. Ничего подобного. Это глубокое заблуждение. Нет ничего более банального и серого, чем беседы политических лидеров. И Хрущев отнюдь не отличался ни игрой ума, ни изяществом. Взять хотя бы состоявшийся разговор на борту этого американского катера.
Командор Кларк обращает внимание Хрущева на небольшой скалистый островок, на котором возвышается угрюмое строение, похожее на древний замок:
— Это наша достопримечательность. Остров Алькатрас — знаменитая тюрьма. Еще никому не удавалось сбежать оттуда. Здесь слишком холодная вода и сильное течение. Тонут!
— А вы не думаете, — отвечает Хрущев, — что хорошо бы дожить до времени, когда в мире совсем не будет тюрем и полиции?
Кларк молча стоит по стойке смирно. Корреспонденты торопливо вытаскивают из карманов блокноты и карандаши. А Хрущев продолжает:
— Что для этого нужно? — Он помолчал, а потом с воодушевлением начал очередную лекцию по азам марксизма-ленинизма: — Для этого нужно одно: чтобы не было частной собственности. Чем она вредна? Тем, что порождает у людей жадность и стремление к обогащению любыми средствами. А если частной собственности не будет, человек станет думать только о том, как обеспечить общее благо. Тогда уже никому не придет в голову воровать у другого.
В этот момент на горизонте показалась серая громада мощного американского авианосца. Капитан попытался привлечь к нему внимание Хрущева.
— Военные корабли хороши лишь для того, чтобы совершать на них поездки с государственными визитами, — вдруг неожиданно для самого себя начал развивать свои мысли Хрущев, которые до этого он высказывал разве что на заседаниях Президиума или в узком кругу доверенных лиц. — А с точки зрения военной, они отжили свой век. Отжили! Теперь они лишь хорошие мишени для ракет! Мы в этом году пустили на слом свои почти законченные крейсеры. Они были уже готовы на девяносто пять процентов.
Стоявшие рядом моряки и журналисты замерли с удивления.
— Но во время войны ваши корабли показали хорошие качества, — возразил Кларк.
— Времена меняются, — разошелся Хрущев. — Раньше подводная лодка должна была приблизиться к борту крейсера на пять километров для того, чтобы потопить его. Теперь же его можно пускать на дно ударами за сотни километров. На борту крейсера, например, находится тысяча двести — тысяча триста человек, а ведь он чрезвычайно уязвим. Зачем же использовать такие устарелые средства войны на море?
Командор Кларк молчал.
— Нам советских людей жалко, — продолжал Никита Сергеевич. — Поэтому мы сохраняем в строю суда береговой охраны, сторожевые корабли с ракетами на борту, подводный флот, также вооруженный ракетами, торпедные катера, тральщики. Вот и все. Другие корабли в наше время не нужны…