— Я не хотел бы ничего другого для моего сына, как вырасти таким же хорошим человеком, как Эндрю.
Вопрос был решен. Гудпастер стал не просто помощником, а, пожалуй, самым доверенным лицом президента. Во всяком случае, никто не видел президента так часто, как он.
В субботу утром 30 апреля генерал Гудпастер, как обычно, доложил обстановку за прошедшую ночь. Дружественный режим в Турции потрясли беспорядки и забастовки: полиция стреляла по толпе. Американская военная разведка обнаружила, что у побережья Лонг-Айленда советский траулер шпионил за ядерной подводной лодкой «Джордж Вашингтон». В конце доклада Гудпастер напомнил о секретной миссии: в Пешаваре пилот ЦРУ ждет приказа для проведения девятичасового полета через всю территорию Советского Союза в Норвегию.
Эйзенхауэр ничего не ответил, и его молчание было воспринято как знак согласия.
1 МАЯ 1960 ГОДА
…Пауэрс быстро набрал недосягаемую для советских истребителей высоту — 20 километров — и через час пересек советскую воздушную границу. Подал два коротких радиосигнала и тут же получил в ответ один. Это означало, что полет следует продолжать по намеченному плану. Теперь ему предстоял путь в шесть тысяч километров, через всю территорию СССР до норвежского города Боде.
Летчики У-2 знали на что шли, они рисковали, но за это получали хорошие деньги. С огромной высоты, где небо из голубого превращается в темно-фиолетовое, открывалась таинственная земля — Центральная Азия, Урал, Сибирь. Внизу проплывали незнакомые города, и надо было обнаружить заводы, аэродромы, пусковые установки ракет… Или сфотографировать ночной пуск ракеты, которая внезапно осветит черные облака на сотни миль вокруг.
Без их работы армады американских бомбардировщиков могли оказаться слепыми в будущей войне. Один из этих летчиков, Сэмми Снайдер, был недалек от истины, когда говорил:
— Я представлял, как кто-то нажимает красную кнопку, и Б-36 направляются через всю Россию к своим целям. Навигатор смотрит на карты и коротко бросает: «О’кей, бомбардир, мы в трех минутах от цели». А бомбардир, выглядывая в иллюминатор, кричит: «Эй, никакой цели тут нет! Где мы находимся, черт возьми!»
Полеты У-2 действительно дали американским военным бесценную информацию. Начать с того, что достоверных карт Советского Союза в пятидесятых годах американцы не имели. Операторы, определяя цели для ударов с воздуха, пользовались картами, изданными еще в царской России, или же картами немецкой аэро-фотосьемки времен второй мировой войны. Но почти ничего не было известно о новых городах и объектах за Уралом. Советским картам они не доверяли — и правильно делали. Поэтому полеты У-2 были для них настоящим прозрением. По оценкам ЦРУ, число целей на территории Советского Союза за время этих полетов поднялось с трех до двадцати тысяч.
Неудивительно, что после каждого возвращения У-2 люди из Пентагона и ЦРУ, как коршуны, набрасывались на привезенные пленки. Их тщательно исследовали, а потом докладывали самому президенту. Это делали шеф ЦРУ Аллен Даллес и руководитель полетов У-2 Ричард Биссел. В западное крыло Белого дома приносили увеличительные стекла и огромные карты — 40 на 60 дюймов. Президент Эйзенхауэр то снимал очки, то надевал их снова, разглядывая снимки заводов, железных дорог, шоссе, аэродромов, стоянок для подлодок. Однажды он хлопнул аналитика по спине и сказал:
— Это была ошибка, когда перед Перл-Харбором разведку заполонили отбросами других ведомств. Спасибо тебе, Господи, что во время войны туда пришли профессионалы.
…В глубине России тучи стали рассеиваться. Пауэрс пролетел над Аральским морем, покрутился над космодромом Тюра-Там и теперь держал курс на Челябинск. На востоке уже показались каменные громады Уральских гор, обрамленные бескрайней зеленой тайгой. В распадах еще белел снег, а озера были покрыты синеватой коркой льда.
И тут неожиданно самолет клюнул носом — вышел из строя автопилот. Пауэрс пытался наладить его, но тщетно. Подумал: плохой признак, может быть, вернуться? Час назад он, не задумываясь, сделал бы это. Но сейчас, когда треть пути была позади… Он решил продолжить полет.