– Да чтож у меня такое?.. У меня Урывай, сердце мое, только и есть, что хлеба кусок, такой же как твой, все одно, делить, хоть нет.
«Ну полно притворяться, честный Еврей» прибавил цыган, который еще прежде нащупал куренка в жидовской суме «полно морочить, там что-то у тебя еще, кроме хлеба, лежит… я давно чую, что жареным попахивает, да только молчу: авось-де Иоська хитрый угостить не откажется…»
Делать нечего, полез Иоська в суму, запустил руку и разинул рот, как будто дивуючись: и то, что-то есть! смотри пожалуста, я как взял котомку в дорогу, так ее и не оглядывал… и вынул жид цыпленка жареного.
Цыган взглянул и видит, что птица небольно велика «эх, говорит он Иоське хитрому, ведь это, честный Еврей, по настоящему и одному мало съесть!»
– И вестимо мало, вскрикнул Еврей, не из чего и хлопотать за ним, вишь, какая дрянь…. харр-тьпфу… брошу ж я его в котомку опять, пусть он себе хоть пропадет там, не стоит и биться из этого, Урывай сердце мое!
«Э, нет, на чтож в сумку опять, это опасливо: оно, конечно… диких зверей тут почти не водится, ну а если на ту беду откуда нибудь теперь голодный волк сорвался… ведь он сейчас почует жареное… прибежит сюда вовремя нашего сна, да вместе с куренком пожалуй еще и тебя скомкает, почетши за барана сушеного; нет, честный Еврей, уж делать нечего, надо съесть; а если его мало двоим, то вот как мы сделаем: давай жеребей метать на счастливого, кому цыпленок достанется, тот пусть и съест один.»
– Пожалуй, Урывай, душа моя, пожалуй, я не прочь от этого, да как же, чем же, как мы будем метать жеребий?
«Да вот хоть на этой палке, аль на узел давай!» Ухватил цыган в обе руки полы у кафтана своего, свернул узелок на одной и говорит Иоське: «ну, тащи теперь!» Потянул Иоська и вытянул конец с узелком. «Ну вот,» говорит цыган а вот, чтож станешь делать, такая участь твоя: ты узелок выбрал, а я куренка возьму. Ну давай, делать нечего, хоть тебя б огорчить не хотелося, да знать судьба такая на этот раз!» И полез цыган за цыпленком в сумку жидовскую.
– Нет, Урывай, жизнь моя, закричал Иоська, ухватившися за жареное, по нашему он мой, коли мне узелок пришлося достать, я не раз метал жеребий и всегда уж порядок такой…
«Видишь ведь ты какой завистливый; и узелок тебе и цыпленок тебе!.. нет, брат, это разве у вас только так, а по нашему что нибудь одно выбирай.»
– Ну им ладно, Урывай жизнь моя, если ты не хочешь так, то давай иначе гадать, кому достанется.
«Пожалуй, я не в тебя, я уступчив, брат; ну давай, как же, на палке, что ль?»
– Нет, сказал Еврей, придумывая, давай не много соснем на скорую руку и кто лучше сон увидит, то тому и есть жареное.
«Пожалуй, пожалуй, молвил цыган, давай!.. Кладиж твою котомку в головы, что бы мне и тебе на нее прилечь, что бы обоим увидеть хороший сон.»
Положили котомку в головы, улеглися на ней и давай хитрый жид придумывать, какой лучше сон рассказать. Цыган Урывай ничего больше не придумывал, а запустил руку в котомку поверьх головы, вытащил ловко цыпленка жареного, съел его и с косточками, да потом уже и уснул, чтобы сон увидать.
Долго жид думал, ворочался, и перекусить то хочется, да и сон-то поди выдумай!.. наконец таки-выдумал; толкает цыгана хитрый жид… Урывай, Урывай сердце мое! вставай скорей, я расскажу сон, вставай скорей!
«Завтра расскажешь.» отвечал цыган.
– Какой завтра, мне теперь есть… то бишь-разсказать хочется.
«Ну так говори пожалуй, я слушаю.»
– Вот видишь ли… такой сон мне привидился, что никогда никому и наяву не видать. Только заснул я, и вижу будто в нашем кагале стою, и что нам наш Раввин читает слушаю, а потом будто мы, Евреи, начали все кричать молитвы… и закричал я громче всех… и вдруг растворилось небо и явился наш старый Раввин, что умер с год тому назад, явился, подошел ко мне и говорит…» Ну, честный Иоська!.. ты хорошо на свете жил, по субботам в руки ничего не брал, вина не пил и нечистого мяса (трефного) не ел, хорошо закон исполнял, – пойдем же, я тебя отнесу к отцу Соломону и к прочим, пойдем!.. «Взял меня старый Раввин легонько за песики, поднял и понес на небо… Все Евреи в кагале инда рты поразинули от изумления, потом попадали ничком и начали меня восхвалять!.. Вот Урывай, сердце мое, пот какой я видел дивный сон!. Ну а ты, что видел? говори скорей!
«Да что мне видеть?.. я, признаться, ничего не видал про себя… а вот, как тебя твой Раввин схватил за песики да понес на небо, то я только глядел в след тебе, да и подумал с глупу, что это в правду так, что ты больше не воротишься… я с тоски по тебе взял цыпленка жареного, да и съел его…»