Тысяча И Одна Ночь. Книга 10

И затем он вышел и, призвав своего везиря, сказал ему: "О везирь, случилось то-то и то-то. Что ты скажешь об этом деле?" - "О царь времени, - ответил везирь, - таких поступков не совершают купцы, так как у купца куски льна лежат годами, и он продаёт их только с прибылью. Откуда у купцов щедрость, подобная его щедрости, и откуда им иметь такие деньги и драгоценности, которых найдётся у царей лишь немного? Как же могут они находиться у купцов целыми тюками? Этому обязательно должна быть причина. Но если ты меня послушаешься, я выясню для тебя истину в этом деле".

"Я тебя послушаюсь, о везирь", - сказал ему царь. И везирь молвил: "Встреться "; Маруфом, прояви к нему дружбу, и поговори с ним; и скажи: "О мой зять, я бы хоел бы пойти с тобой, с везирем, и больше ни с кем, в сад, чтобы прогуляться". И когда мы выйдем в сад, мы разложим скатерть с вином, и я силой напою его; и когда он выпьет вина, его ум пропадёт, и рассудок исчезнет, и мы спросим его об истине в этом деле, и он нам расскажет свои тайны. Вино - предатель, и от Аллаха дар того, кто сказал:

Когда же мы выпили и влаги пробрался след
К местам, где сокрыты тайны, я закричал: "Постой!"
Боялся я, что лучи вина победят меня
И станет пирующим видна тайна скрытая.

И когда он нам расскажет истину об этом деле, мы узнаем его обстоятельства и сделаем с ним то, что захотим и пожелаем. Я боюсь для тебя последствий его поступков: может быть, его душа захочет власти, и он покроет всех воинов своей щедростью, не жалея денег, и сместит тебя, и отнимет у тебя царство".

И царь сказал ему: "Твоя правда..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот девяносто восьмая ночь

Когда же настала девятьсот девяносто восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда везирь придумал для царя этот план, царь сказал ему: "Твоя правда". И они провели ночь, сговорившись об этом деле. Когда же наступило утро, царь вышел в зал и сел, и вдруг слуги и конюхи вошли к нему, огорчённые.

И он спросил их: "Что вас поразило?" И слуги ответили: "О царь времени, конюхи почистили коней и задали им корму - коням и мулам, которые пришли с поклажей, а утром мы увидели, что невольники украли коней и мулов. Мы обыскали все стойла и ни коней, ни мулов не нашли, и тогда мы вошли в помещение невольников и не увидели там никого, и мы не знаем, как они убежали".

И царь удивился этому, так как он не думал, что помощники Абу-с-Саадата были конями, мулами и невольниками, и не знал, что это помощники слуги перстня.

"О проклятые! - сказал он слугам. - Тысяча животных и пятьсот невольников и других слуг! Как же они убежали, а вы не заметили?" - "Мы не знаем, как случилось, что они убежали", - ответили слуги. И царь сказал: "Уходите, а когда ваш господин выйдет из гарема, расскажите ему об этом деле".

И слуги ушли от царя и сели, не зная, что думать об этом деле; и когда они сидели в таком состоянии, вдруг вышел из гарема Маруф. Он увидел, что они озабочены, и спросил их: "В чем дело?" И они рассказали ему, что случилось, и Маруф воскликнул: "А какая им цена, что вы из-за них огорчаетесь? Уходите своей дорогой!"

И он сидел и смеялся, не сердясь и не огорчаясь из-за этого дела. И царь посмотрел в лицо везирю и сказал: "Что это за человек, для которого деньги не имеют цены?" И затем они поговорили с Маруфом некоторое время, и царь сказал ему: "О мой зять, мне хочется пойти с тобой и с везирем в сад, чтобы развлечься. Что ты на это скажешь?" - "Это неплохо!" - сказал Маруф. И затем они пошли и отправились в сад, где было каждого плода по паре, и каналы были там полноводны и деревья высоки, и там пели птицы.

И они вошли во дворец в этом саду, который прогоняет печаль от сердца, и, усевшись, стали разговаривать, и везирь рассказывал диковинные истории и вспоминал смешные остроты и увеселяющие слова, и Маруф слушал его речи, пока не подали обед.

И разложили скатерть с кушаньем, и поставили кувшин с вином, и, после того как все поели и вымыли руки, везирь наполнил чашу и дал её царю, и тот выпил, и везирь наполнил вторую чашу я сказал Маруфу: "Вот чаша с напитком, уважение к которому склоняет главу разумных". - "Что это такое, о везирь?" - спросил Маруф. И везирь сказал: "Это седая - дева и девственница, засидевшаяся незамужем. Этот напиток приводит радость к сердцам, и о нем сказал поэт:

Ходили ноги отступников, давя его,
И мстит теперь головам арабов за то оно.
Неверных сын, луне подобный, подносит нам,
И глаза его - всех грехов основа крепчайшая.

И от Аллаха дар сказавшего:

Нахожу я вино и несущего сосуд с вином,
Когда он, встав, пирующим подносит,
Подобным солнцу. Оно плясало, и луна
Близнецов звездой его щеки одарила.
Оно так нежно, и тонок так состав его,
Что течёт оно, как дух течёт по телу.

А как прекрасны слова поэта:

Со мной луна полная, обнявшись, провела ночь,
А солнце на своде чаши так и не скрылось, знай.
И видел я, как огонь, которому кланялись
Все маги, мне кланялся, из кружки струясь своей.

А вот слова другого:

И оно ходило в суставах их,
Как в хворающем исцеление.

А вот слова другого:

Дивлюсь я жавшим вина: как скончались"
А нам оставили живую воду.
Но лучше этого слова Абу-Новаса:
Оставь упрекать меня - упрёк подстрекает,
Тем самым меня лечи, что было болезнью.
О жёлтое! Горести не сходят на двор его,
Коснись оно камня, он узнал бы веселье.
Оно поднялось в кувшине - ночь была тёмная -
И в комнате засиял лучей его жемчуг.
Оно обошло мужей, которым покорён рок,
И им посылает он лишь то, что желают.
В руках оно девушки, одетой, как юноша:
В неё влюблены зараз сын Лота и блудник.
Скажи притязающим на знанье: "Запомнили
Вы нечто, но многое от вас ещё скрыто",
Но лучше всего слова Ибн аль-Мутазза:
Аллах, напои Джезиру, где тень дерева густа,
И пусть будет Дейр-Абдун обильным залит дождём.
Как часто меня будили к утреннему питью
На самой заре, когда рой птиц не взлетал ещё.
Молящихся голоса монахов в монастыре,
Что в рубищах чёрных плачут горестно на заре.
Как много средь них прекрасных обликов, чьи глаза
Истомой подведены и веки опущены.
Ходили они ко мне, прикрывшись рубахой тьмы
И шаг ускоряя от боязни, с опаскою.
И щеку им подстилал свою на дороге я
Униженно и влачил подол по следам своим.
И месяц блистал нам светом - чуть нас не выдал он,
Подобный обрезку, от ногтей отделённому.
И было, что было, но об этом я не скажу,
Благое предполагай, что было - не спрашивай.

От Аллаха дар того, кто сказал:

Я сделался богаче всех,
И радости себе я жду -
Я злато жидкое нашёл
И кубком меряю его.

А как прекрасны слова поэта:

Аллахом клянусь, иной алхимии не найти,
И все, что нам сказано о способах её, - ложь.
Киратом вина разбавь кинтар огорчения,
И вмиг оно превратится в радость и счастье.

А вот слова другого:

Тяжелы стаканы, когда пустыми приносят их;
Когда же их вином наполнят чистым,
Легки они и почти летают по воздуху;
Так и тела - легки от духов вышних.