А когда наступило утро и появилась заря и заблистала, мусульмане вышли на поде битвы, а неверные приготовились рубить и разить. И войска ислама выступили, ища боя и сражения, обнажив оружие. И царь Дау-аль-Макан с Афридуном хотели кинуться друг на друга, по когда Дау-аль-Макан выехал на поле, с ним выехали везирь Дандан и царедворец с Бахрамом и сказали ему: "Мы - выкуп за тебя!" И он воскликнул: "Клянусь священным храмом и Земземом и Местом Ибрахима, я не откажусь выйти к этим мужланам!" И, оказавшись на поле, он заиграл мечом и копьём так, что ошеломил витязей и изумил оба войска. Он понёсся на правое крыло и убил там двух патрициев. И на левом крыле он тоже убил двух патрициев, и, встав посреди поля, крикнул: "Где Афридун? Я заставлю его вкусить унизительную пытку!" И проклятый хотел повернуть назад, подавленный. Царь Хардуб увидал его в таком состоянии и стал заклинать его не выезжать и сказал: "О царь, вчера был твой бой, а сегодня мой бой, - я не посмотрю на его доблесть". И он выехал с острым мечом в руке, и под ним был конь, подобный Абджару, что принадлежал Антару, и это был конь вороной, горячий, как сказал поэт:
Вот кровный конь - со взором он гоняется, Как будто бы судьбу догнать стремится он. И масть его нам чёрной, мрачной кажется, Как ночь черна, когда сгустится мрак ночной. Своим он ржаньем всех волнует слышащих; Как гром оно гремит, когда в высотах буря. Гоняясь с ветром, первым он примчался бы И блеску молний обогнать невмочь его.Потом каждый из них кинулся на противника, укрываясь от его ударов, и выказал чудеса, которые он таил себе. И они наступали и отступали, пока не стеснились груди и не истощилось терпение судьбы. И тогда Дау-альМакан вскрикнул и ринулся на царя армян Хардуба и ударил его ударом, скинувшим ему голову и прервавшим его дыхание. И неверные, увидев это, вместе понеслись на него, и все направились к нему, и Дау-аль-Макан встретил их на поле в жарком бою, и сеча и удары продолжались до тех пор, пока кровь не полилась потоками. И мусульмане закричали: "Аллах велик! Нет бога, кроме Аллаха, молитва да будет над благовестителем и увещалем!" И сражались жестоким боем, и Аллах ниспослал победы правоверным и посрамление неверным. И везирь Ашдан закричал: "Отомстите за царя Омара ибн ан-Нумана и за сына его Шарр-Кана!" И обнажил голову и крикнул туркам - а подле него было больше десяти тысяч всадников, - и они понеслись за ним, все как один, и неверные не нашли для себя ничего кроме бегства, и повернули спины, и заработал среди них остро рубящий меч. И убили из них около пятидесяти тысяч всадников, а в плен взяли больше этого, и множество народу было убито в жестокой давке при входе в ворота. А затем румы заперли ворота и взобрались на стены, боясь пытки, а отряды мусульман вернулись, поддержанные Аллахом, победоносные, и они пришли к шатрам, и царь Дау-альМакан вошёл к своему брату и нашёл его в наилучшем состоянии и пал ниц, благодаря преславного всевышнего. И, приблизившись к своему брату, он поздравил его со спасением. А Шарр-Кан сказал ему: "Мы все под благословением этого подвижника, обращающегося к Аллаху. И вы победили только благодаря его принятой молитве, ибо он сегодня все время сидел и молился за победу мусульман..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто четвёртая ночьКогда же настала сто четвёртая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Дау-аль-Макан, войдя к своему брату Шарр-Кану, нашёл его сидящим, и богомолец был подле него. И он обрадовался и, обратившись к брату, поздравил его со спасением. А ШаррКан сказал: "Мы все под благословением этого подвижника, и вы победили благодаря молитве за вас: он сегодня не двинулся с места, молясь за мусульман. А я нашёл в душе силу, когда услышал ваше славословие, и понял, что вы победили врагов. Расскажи же мне, о брат мой, что выпало тебе на долю". И Дау-аль-Макан рассказал ему, что у него произошло с проклятым Хардубом, и поведал, что убил его и он отправился к проклятию Аллаха. И Шарр-Кан восхвалил его и превознес его рвение.
И когда Зат-ад-Давахи, бывшая в обличье подвижника, услышала об убиении её сына, царя Хардуба, цвет о лица переменился на жёлтый, и закапали из глаз её сильные слезы. Но, однако, она скрыла это и показала мусульманам, что она рада и плачет от сильной радости, потом она сказала себе: "Клянусь мессией, от моей жизни не будет больше проку, если я не сожгу его сердца за его брата Шарр-Кана, как он сжёг моё сердце из-за поры христианской веры и приверженцев Христа - царя Хардуба". Но она скрыла свои мысли.