А потом аз-Зибликан стал готовить в путь дочь султана Шарр-Кана, госпожу Кудыя-Факан, и велел дать ей парчовые носилки, и везиря Дандана он также снарядил и предложил ему столько-то денег, но везирь Дандан отказался и сказал ему: "Ты стал недавно царь и, может быть, будешь нуждаться в деньгах; мы потом примем от тебя деньги для священной войны или для чего другого".
И когда везирь Дандан приготовился к путешествию, султан аль-Муджахид сел на коня, чтобы проститься с везирем Данданом, и привёл Кудыя-Факан, которую он посадил в носилки, и послал с нею десять невольниц, чтобы ей прислуживать. А когда везирь Дандан уехал, царь альМуджахид вернулся в свои владения, чтобы управлять ими и заботиться о военных припасах, ожидая времени, когда царь Дау-аль-Макан пришлёт за ними.
Вот что было с султаном аз-Зибликаном. Что же касается везиря Дандана, то он с Кудыя-Факан непрестанно проезжал остановки и ехал до тех пор, пока через месяц не достиг ар-Рухбы. А после он тронулся в путь и подъехал к Багдаду, и послал известить Дау-аль-Макана о своём прибытии. И тот сел на коня и выехал ему навстречу, и везирь Дандан хотел сойти с коня, но царь заклинал его не делать этого. Он погнал своего коня и, оказавшись рядом с везирем, спросил ею про аэ-Зибликана аль-Муджахида, и везирь сообщил ему, что тот в добром здоровье, и уведомил царя о прибытии Кудыя-Факан, дочери его брата Шарр-Кана. И Дау-аль-Макан обрадовался и воскликнул: "Отдохни теперь от тягот путешествия три дня, а потом приходи ко мне", и везирь отвечал: "С любовью и охотой!"
А потом везирь отправился в своё жилище, а царь поднялся во дворец и вошёл к дочери своего брата КудыяФакан (а она была восьмилетней девочкой), и, увидев её, он обрадовался и опечалился, вспомнив об её отце, и приказал скроить ей платья и дал ей великолепные украшения и драгоценности, и велел поселить её вместе со своим сыном Кан-Маканом.
И стали они расти умнейшими и храбрейшими людьми своего времени, но только Кудыя-Факан росла сообразительной, умной и опытной в последствиях дел, а Кан-Макан рос щедрым и великодушным, но никогда не раздумывал о последствиях. И оба подросли, и им стало по десять лет, и Кудыя-Факан начала садиться на коня и выезжала с сыном своего дяди в поле, гоняясь и углубляясь в пустыню, и они учились биться мечом и разить копьём, пока оба не достигли двенадцати лет.
А потом царь стал помышлять о войне, и он вполне снарядился и приготовился и, позвав везиря Дандана, сказал ему: "Знай, что я задумал одно дело и хочу тебя осведомить о нем. Поторопись же дать мне ответ". - "Что такое, о царь времени?" - спросил везирь Дандан, и царь сказал: "Я хочу сделать моего сына Кан-Макана султаном, и порадоваться на него при жизни, и сражаться за него, пока меня не настигнет смерть. Каково же твоё мнение?"
И везирь Дандан поцеловал землю меж рук Дау-альМакана и ответил ему: "Знай, о царь и султан, владыка века и времени, - то, что пришло тебе на ум, прекрасно, но только для этого не настало ещё время по двум причинам: во-первых, твой сын Кан-Макан юн годами, а вовторых, кто сделает своего сына султаном при жизни, тот живёт после этого недолго. Таков мой ответ". - "Знай, о везирь, - ответил царь, - мы поручим сына заботам старшего царедворца, который женился на моей сестре и стал мне вместо брата". - "Делай, что тебе вздумается, - сказал везирь, - мы покорны твоему приказанию".
И царь велел привести старшего царедворца, а также вельмож своего царства и сказал им: "Вот мой сын КанМакан. Вы знаете, что он витязь среди людей своего времени и нет ему соперников в резне и сече, и я сделал его над вами султаном, а старший царедворец ему дядя, и он его опекун".
"О царь времени, - воскликнул царедворец, - я лишь росток, посеянный твоею милостью!" А Дау-аль-Макан сказал: "О царедворец, мой сын Кан-Макан и моя племянница Кудыя-Факан - двоюродные брат и сестра, и я выдал её за него замуж". И он сделал присутствующих свидетелями, а затем перенёс к своему сыну такие сокровища, описать которые бессилен язык. И после этого он вошёл к своей сестре Нузхат-аз-Заман и известил её об этом, и она обрадовалась и воскликнула: "Оба они мои дети, да сохранит тебя Аллах и да проживёшь ты для них, пока тянется время!" - "О сестрица, - сказал царь, - я удовлетворил при жизни желания сердца и спокоен за моего сына, по тебе надлежит заботиться о нем и присматривать за его матерью".