И гость пришёл в великий восторг, и Юнус несколько раз поил его, пока он не склонился от опьянения. И тогда юноша сказал: "Скажи твоей невольнице, чтобы она спела".
И невольница запела, говоря такой стих:
"Вот гурия, и смутила сердце краса её - Не ветвь она гибкая, не солнце и не лупа".И гость пришёл в великий восторг, и Юнус несколько раз поил его, и юноша оставался подле него, пока они не совершили вечерней молитвы, а затем он спросил: "Что привело тебя к этому городу?" - "То, чем я заплачу мой долг и исправлю моё положение", - ответил Юнус. "Продашь ли ты мне эту невольницу за тридцать тысяч дирхемов?" - спросил гость. И Юнус ответил: "Как нуждаюсь я в милости Аллаха и в прибавке от него!" - "Удовлетворят ли тебя сорок тысяч?" - спросил гость. "Это покроет мой долг, но я останусь с пустыми руками", - ответил Юнус. И гость сказал: "Мы берём её за пятьдесят тысяч дирхемов, и тебе будет, сверх того, одежда и деньги на путевые расходы, и я стану делить с тобою мои обстоятельства, пока ты останешься здесь". - "Я продал тебе девушку", - сказал Юнус. И его гость спросил: "Поверишь ли ты мне, что я доставлю тебе деньги за неё завтра, и тогда я увезу её с собой, или же она будет у тебя, пока я не доставлю тебе завтра этих денег?"
И побудили Юнуса хмель и стыд, вместе со страхом перед юношей, сказать ему: "Да, я тебе доверяю, бери её, да благословит тебя Аллах". И юноша сказал одному из своих слуг: "Посади её на твоего коня, сядь сзади неё и поезжай с нею".
И затем он сел на своего коня, простился с Юнусом и уехал, и через некоторое время после того, как юноша скрылся, продавец стал думать про себя и понял, что он ошибся, продав невольницу. "Что это я сделал? - сказал он себе. - Зачем отдал, свою невольницу человеку, который мне не знаком, и я не знаю, кто он. Но допустим, что я бы и знал его - как мне до него добраться?"
И он сидел в задумчивости, пока не совершил утренней молитвы, и его товарищи вошли в Дамаск, а од остался сидеть в сомнении, не зная, что делать. И он сидел, пока не опалило его солнце и не стало ему неприятно оставаться на месте, и он решил войти в Дамаск, но потом сказал себе: "Если я войду, то может случиться так, что посланный придёт и не найдёт меня, и окажется, что я навлёк на себя вторую беду".
И он сел под тенью стены, и когда день повернул на закат, вдруг подъехал к нему один из евнухов, который был с юношей. И при виде его Юнуса охватила великая радость, и он сказал про себя: "Я не помню, чтобы я радовался больше, чем радуюсь теперь, при виде этого евнуха".
И евнух подошёл к нему и сказал: "О господин, мы заставили тебя ждать". Юнус ничего не сказал ему от волнения, которое его охватило. "Знаешь ли ты того человека, который взял невольницу?" - спросил затем евнух. "Нет", - ответил Юнус, и евнух сказал: "Это альВалид ибн Сахль, наследник престола".
"И тут я промолчал, - рассказывал Юнус, - и евнух сказал мне: "Поднимайся, садись на коня". А с ним был конь, и он посадил на него Юнуса, и они ехали, пока не приехали к одному дому. И они вошли туда, и когда та невольница увидела Юнуса, она подскочила к нему и приветствовала его, и Юнус спросил: "Каково было твоё дело с тем, кто тебя купил?" - "Он поселил меня в этой комнате и приказал дать мне все, что нужно", - сказала девушка. Юнус посидел с нею немного, и вдруг пришёл евнух хозяина дома и сказал ему: "Поднимайся!" И Юнус поднялся, и евнух ввёл его к своему господину, и оказалось, что это его вчерашний гость.
"И я увидел, что он сидит на своём ложе, - рассказывал потом Юнус, - и он спросил меня: "Кто ты?" - "Юнус-писец", - ответил я. "Добро пожаловать!" - воскликнул юноша. "Клянусь Аллахом, мне очень хотелось тебя видеть! Я слышал рассказы о тебе. Ну, как ты спал эту ночь?" - "Хорошо, да возвысит тебя Аллах великий!" - ответил Юнус, и аль-Валид сказал: "Может быть, ты жалел о том, что было вчера, и говорил в душе: "Я отдал мою невольницу незнакомому человеку, и я не знаю, как его имя и из какой он страны". - "Храни Аллах, о эмир" чтобы я пожалел о невольнице! - воскликнул Юнус. - Если бы я её и подарил эмиру, она была бы самым малым из того, что должно ему дарить..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восемьдесят пятая ночьКогда же настала шестьсот восемьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Юнус-писец сказал альВалиду ибн Сахлю: "Храни Аллах, чтобы я пожалел о невольнице, и если бы я подарил я её эмиру, она была бы самым малым из того, что должно ему дарить. Эта девушка не подходит к его сану". - "Клянусь Аллахом, - отвечал аль-Валид, я раскаивался, что взял её у тебя, и говорил: "Это чужеземец, который меня не знает, я на него налетел и ошеломил его своей поспешностью, забирая девушку. Помнишь ли ты, что было между нами условлено?"