И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала восемьсот девяносто восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что юноша говорил: "И затем я вернулся на своё место на корабле, и люди пришли с берега и возвратились на свои места на корабле, и луна распространилась над землёй и над водой". И хашимит сказал девушке: "Ради Аллаха, не делай нашу жизнь горькой!" И она взяла лютню, и коснулась рукой струн, и так вскрикнула, что подумали, что дух вышел из неё, и потом она сказала: "Клянусь Аллахом, мой учитель с нами, на этом корабле!" - "Клянусь Аллахом, - воскликнул хашимит, - будь он с нами, я не лишил бы его нашего общества, так как он, может быть, облегчил бы то, что с тобой, и мы бы воспользовались твоим пением! Но то, чтобы он был на корабле, - дело далёкое". - "Я не могу играть на лютне и менять песни, когда мой господин с нами", - сказала девушка, и хашимит молвил: "Спросим матросов". - "Сделай так!" - сказала невольница, и хашимит спросил: "Взяли ли вы с собой кого-нибудь?" - "Нет", - ответили моряки, и я испугался, что расспросы прекратятся, и засмеялся, и сказал: "Да, я её учитель, я учил её, когда был её господином". - "Клянусь Аллахом, это слова моего владыки!" - воскликнула невольница. И слуги подошли ко мне и привели меня к хашимиту, и, увидев меня, он меня узнал и сказал: "Горе тебе! Что с тобой и что тебя поразило, что ты в таком виде?"
И я рассказал ему, что со мной случилось, и заплакал, и раздались рыданья невольницы из-за занавески, и хашимит со своими братьями горько заплакал от жалости ко мне, а потом он сказал: "Клянусь Аллахом, я не приближался к этой невольнице и не сходился с ней и не слышал её пения до сегодняшнего дня. Я человек, которому Аллах расширил его надел, и я прибыл в Багдад лишь для того, чтобы послушать пение и испросить моё жалованье от повелителя правоверных, и сделал оба дела, и когда я захотел вернуться на родину, я сказал себе: "Послушаю багдадское пение!" - и купил эту невольницу. Я не знал, что вы оба в таком состоянии. Призываю Аллаха в свидетели: когда эта девушка достигнет Басры, я её отпущу на волю и женю тебя на ней и буду выдавать вам столько, что вам хватит, и больше, но с условием, что когда мне захочется послушать пение, перед девушкой будут вешать занавеску, и она будет петь из-за занавески. А ты стал одним из моих братьев и сотрапезников".
И затем хашимит сунул голову за занавеску и спросил девушку: "Согласна ли ты на это?" И девушка принялась его благословлять и благодарить. И потом он позвал одного из слуг и сказал ему: "Возьми этого юношу за руку, сними с него его одежду, одень его в роскошные платья, окури его благовониями и приведи к нам".
И слуга взял меня, и сделал со мною то, что велел его господин, и привёл меня к нему, и хашимит поставил передо мной вино, как он поставил его перед другими, и невольница начала петь на прекраснейший напев, произнося такие стихи:
И все пришли в великий восторг, и усилилась радость юноши, - и я взял у невольницы лютню, - говорил он, - и ударил по ней, извлекая прекраснейшие звуки, и произнёс такие стихи:
И люди обрадовались мне, и радость их усилилась, и они пребывали в радости и веселье, и то я пел немного, то невольница пела немного, пока мы не пристали где-то к берегу. Корабль стал на якорь, и все вышли, и я тоже вышел. А я был пьян и сел помочиться, и одолел меня сон, и я заснул, а путники вернулись на корабль, и он поплыл с ними вниз по реке, и они не знали о моем отсутствии, так как были пьяны. Я отдал деньги невольнице, и у меня ничего не осталось, и они уже достигли Басры, а я проснулся только от солнечного зноя. И я поднялся в том месте и осмотрелся, но не увидел никого, а я забыл спросить хашимита, как его зовут, где его дом в Басре и как о нем узнать. И я впал в смущенье, и оказалось, что моя былая радость о встрече с невольницей - сон. И я не знал, что делать, и прошёл мимо меня большой корабль, и я вошёл на этот корабль и приплыл в Басру, и я не знал там никого и не знал, где дом хашимита. И я зашёл к одному зеленщику и взял у него чернильницу и бумагу..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала восемьсот девяносто девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что багдадец, хозяин невольницы, когда приплыл в Басру, впал ночь в смущение, и он не знал, где дом хашимита.
"И я зашёл к одному зеленщику, - говорил он, - и, взяв чернильницу и бумажку, сел и начал писать, и зеленщику понравился мой почерк. И он увидел, что на мне грязная одежда, и спросил меня о моем деле, и я рассказал ему, что я чужеземец, бедняк, и зеленщик сказал: "Не останешься ли ты у меня? Тебе будет каждый день полдирхема, пища и одежда, и ты будешь вести счета в моей лавке". И я сказал ему: "Хорошо". И остался у него, и привёл в порядок его дела, и упорядочил его доход и расход, и когда прошёл месяц, зеленщик увидел, что его доход увеличивается, а расход уменьшается, и поблагодарил меня за это. И он назначил мне за каждый день дирхем, и так шло, пока не кончился год, и тогда зеленщик предложил мне жениться на его дочери и стать его товарищем по владению лавкой, и я согласился на это. И я вошёл к своей жене и стал сидеть в лавке с сокрушённым сердцем и умом, проявляя печаль, а зеленщик пил и звал меня к тому же, но я отказывался пить от горя. И я провёл таким образом два года, и однажды, сидя в лавке, я вдруг увидел толпу людей, нёсших кушанья и напитки. Я спросил зеленщика в чем дело, и он сказал: "Сегодня день людей состоятельных, когда выходят музыканты и юноши из людей богатых на берег реки, чтобы поесть и попить среди деревьев, на канале Оболле". И душа призвала меня посмотреть на гулянье, в я сказал про себя: "Может быть, если я увижу этих людей, я встречусь с той, кого люблю". И я сказал зеленщику: "Я тоже хочу этого". И зеленщик сказал: "Если желаешь, пойди с ними".
И он приготовил мне кушанья и напитки, и я пошёл, но когда я достиг канала Оболлы, я увидел, что люди уходят. И я хотел уходить с ними и вдруг вижу - капитан того самого корабля, на котором был хашимит С девушкой, плывёт по каналу Оболле. И я закричал, и капитан и те, кто был с ним, узнали меня, и взяли к себе, и сказали: "Разве ты жив?" - и обняли меня, и спросили, что со мной было, и я рассказал им. "Мы думали, что тебя одолело опьянение и ты утонул в воде", - сказали они, а я спросил их, в каком состоянии невольница, и они сказали: "Когда она узнала, что ты пропал, она разорвала на себе одежду и сожгла лютню и принялась бить себя по щекам и рыдать, и когда мы вернулись с хашимитом в Басру, мы сказали ей: "Оставь этот плач и печаль". И она ответила: "Я надену чёрное и устрою в этом доме могилу, и буду сидеть у могилы, и откажусь от пения". И мы позволили ей, и она пребывает в таком состоянии до сих пор".
И они взяли меня с собой, и я пришёл в их дом и увидел невольницу в таком состоянии, и она, увидав меня, испустила великий крик, так что я подумал, что она умерла, и обняла меня долгим объятием. И хашимит сказал мне: "Возьми её". И я отвечал: "Хорошо, но только освободи её, как ты мне обещал, и жени меня на ней". И хашимит освободил её и дал нам дорогие вещи, и много одежды, и ковры, и пятьсот динаров и сказал: "Вот сколько я хотел вам выдавать каждый месяц, но с условием, что я буду пить с тобой и слушать невольницу".