Но неожиданно, Чудила словно очнулся, приободрился, и гордо подняв голову, заявил:
— Но я так просто не сдамся! Ничего, ничего! Мы ещё покувыркаемся!
— Да, надо полагать – покувыркаться ещё придётся! И, тем не менее – я верю в тебя!
— Веришь!? — и тут он взглянул на меня – злым, испытующим взглядом.
Вероятно сообразив, что это я, и только я виновник всего, что с ним произошло за последнее время – со своей выдутой из пальца историей.
— Да пошёл ты, автор хренов – куда подальше! — произнёс Коля сжимая кулаки.
Ничего я ему на то не ответил – только сказал:
— Ах! Да ты ещё и огрызаешься! Ну, ничего, посмотрим. Не стану я исправлять сюжет в более положительную для героя плоскость, а пожалуй даже усилю отрицательную сторону. На этот раз, я тебе приготовлю чего-нибудь – ещё более тривиально-экзотическое!
Правда, в дальнейшем мне пришлось спешно ретироваться, ибо продолжать дальнейшую дискуссию с героем – было уже не лишено риска.
Эдак, можно было запросто и по мордамс схлопотать, что, в общем-то – не очень то и хотелось. Знаете-ли, своя то мордамс – как-то подороже будет. Куда подороже!
20. Ночь – тысяча четвёртая. Последняя.
Судя по всему, за окном снова усилился ветер, и резким порывом гулко ударил в окно. Плохо закреплённый шпингалет не выдержал, и рама распахнулась, комната сразу наполнилась студёной осенней свежестью, от которой почему то стало не по себе – мерзко и холодно.
И тут, кто-то словно спрыгнул с подоконника и пробежал по полу, частые семенящие шажки пронеслись сначала в одну, а затем и в другую сторону – но странно, никого не было видно.
— Кто тут ещё!? — воскликнул Чудило.
Ответа не последовало, хотя странная беготня по квартире – не прекратилась. Тогда Николай схватил большую деревянную ложку, и размахивая ей, словно битой, начал гоняться за невидимым – крича громко и возбуждённо:
— Сдавайся плут, не то худо будет!
Внезапно всё смолкло.
Николай тоже остановился и замер, стараясь прислушаться к тишине. А когда осмотрелся вокруг, то, от неожиданности вздрогнул…
Ибо, на подушке сидел, ни кто иной, как Чебурашка, и строил ему разнообразные рожи. То он, показывал язык, то надувал щёки – а своею искусственной лапкой манил к себе, предлагая прилечь с ним рядом.
— А-а-а! — прорычал Николай, — так это ты! А ведь я так и знал, я чувствовал, что где-то будет подвох! Всё этим началось, да видно этим и закончиться.
Николай начал зловеще приближаться к Чебурашке, приподнимая ложку всё выше и выше!
— Ну, сейчас я на тебе прокачусь! За всё у меня ответишь – ушастая мартышка!
— Не подкачаешь, точно прокатишься!? — осведомился у него Чебурашка.
— Вполне! — Чудило, был уже на взводе.
И тут Чебурашка резко соскочил с подушки, ловко юркнул к дверям и взялся лапкой за засов.
— Точно готов!? Не обманываешь!? — усомнилась ещё раз Чебурашка.
— Даже не сомневайся! Клянусь не подкачаю!
И когда Чудило был уже рядом, казалось вот-вот он схватит ушастика, как Чебурашка, распахнул дверь.
— Гена, заходи! Клиент готов! Клянётся что не подкачает! Врёт – конечно!
И о, ужас! В дверях появилась огромная зелёная морда, а за ней и весь Гена. Нет, это был не тот весёлый крокодил из мультфильма с гармошкой – это был монстр, размером с Лохнесское чудовище. На четырёх лапах он подполз к Николаю, лизнул беднягу – шершавым языком в среднее ухо, и переспросил, ибо не смотря на свои пугающие размеры, в душе Гена всё-таки оставался очень добрым, и никому на свете не желал сделать плохо:
— Так, что же, можно начинать!? Неужели готов?
А Чудила, даже не смог ничего ответить, лишь, что то промычал, головой закачал – да язык проглотил…
— Минуточку! Одну минуточку! — непонятно откуда появился Пётр Ильич Чайковский, — ну так же нельзя, Такое грандиозное событие – а вы хотите обойтись даже без элементарной музыкальной обработки!