– Ах, довольно мне быть в таком положении! Сжалься же надо мною!..
– А ты имел ко мне сострадание, – вскричала она, – и пожалел моего любовника?
Она надела на него власяницу и верхнее платье и направилась к рабу с кубком вина и блюдом вареного мяса. Войдя в кеббех, она заплакала и вскричала:
– О возлюбленный мой, отвечай мне! Заговори со мной! – и затем она в стихах закончила свои жалобы:
– О мой возлюбленный, – со слезами снова повторила она! – Отвечай мне! Скажи мне что-нибудь!
Царь заговорил тихим голосом, подделываясь под произношение негров:
– Ах, ах! Только Господь и властен, и могуч!
Услыхав эти слова, она крикнула от радости и упала в обморок. Придя же в себя, она вскричала:
– Так мой возлюбленный может еще поправиться!
– Преступная злодейка, – едва слышным, как будто от слабости, голосом отвечал царь, – ты не стоишь того, чтоб я говорил с тобой.
– Отчего?
– Оттого, что ты целыми днями терзаешь своего мужа, оттого, что он стонет и призывает Бога на помощь, так что я не могу спать до самого утра: твой муж без устали молится и призывает на тебя кару; и если бы он не желал моей смерти, то я, наверное, бы поправился; вот по этой-то причине я никогда не хотел говорить с тобой.
– В таком случае с твоего позволенья, – отвечала она, – я освобожу его от мучений.
– Освободи его, – продолжал царь, – дай ему полную свободу,
– Слушаю и повинуюсь, – отвечала она, – и, встав, тотчас же отправилась во дворец и, взяв чашку, налила в нее воды, над которой прошептала какие-то слова, после чего вода закипела ключом. Этой водой она вспрыснула своего двоюродного брата, говоря:
– В силу слов моих обратись из своего настоящего положения в свое первобытное состоянье!
Молодой человек встрепенулся и вскочил на ноги, очень довольный своим превращением.
– Нет Бога выше Аллаха, а Магомет – пророк его! – вскричал он. – Да благословит и спасет его Господь!
– Уходи, – сказала она ему, – и не возвращайся, а то я убью тебя.
Он, конечно, тотчас же ушел, а она пошла в кеббех. – О возлюбленный мой! Скажи мне что-нибудь.
– Что ты сделала? – слабым голосом спросил он. – Ты избавила меня от ветвей, но корни-то остались.
– О возлюбленный мой, что называешь ты корнями?
– Население города и четырех гор, – отвечал он. – Каждый день, в полночь, рабы поднимают головы и призывают проклятие на меня и на тебя, и это мешает мне поправиться; поэтому иди, освободи их всех и потом вернись и подними меня. Я чувствую, что силы возвращаются ко мне.
Услыхав эти слова царя, которого она принимала за раба, она радостно сказала ему:
– О возлюбленный мой, владыка моей головы и моих глаз. Во имя Господа иду исполнить твои приказания.
Она вскочила и, совершенно довольная и счастливая, поспешила к озеру, из которого зачерпнула немного воды и проговорила какие-то непонятные слова. От этих слов рыбы заволновались, подняли головы и обратились в прежних людей. Чары были сняты с обитателей города, восставшего на прежнем месте со всеми его жителями и базарами, и все занялись своим делом, горы тоже обратились в прежние острова. Злая женщина вернулась вслед за этим к царю, которого продолжала принимать за раба, и сказала ему:
– О возлюбленный мой, протяни мне твою руку, чтоб я могла поцеловать ее.
– Подойди ко мне, – тихо проговорил царь.
Она подошла к нему, а он, держа наготове свой отточенный меч, воткнул его ей в грудь, так что конец его вышел у нее на спине. Затем он ударил ее еще раз и рассек надвое.
Заколдованного молодого человека он нашел дожидающимся его и поздравил с освобождением. Юный же царь поцеловал ему руку и поблагодарил его.
– Останешься ли ты здесь в городе или отправишься со мной ко мне в столицу? – спросил его царь.
– О царь веков, – отвечал ему молодой человек. – Да знаешь ли ты, какое расстояние отделяет тебя от твоей столицы?
– Два с половиной дня, – отвечал Царь.
– О царь! – вскричал юноша. – Если ты спишь, то проснись; тебя отделяет от твоей столицы расстояние, которое можно пройти только в целый год, да и то если торопиться, а ты дошел в два с половиной дня лишь потому, что город был заколдован; но я, царь, ни за что в мире не покину тебя.