Что благодарность неизвестна злым!
Коль хочешь знать — испробуй! И наверно,
Как и Магире, матери Амера[23],
Тебе несчастье будет суждено!
Однако ифрит остановил его:
— Довольно слов, рыбак! Смерть твоя неизбежна!
Тогда рыбак сказал себе: «Я простой смертный, а он ифрит, но Бог наделил меня разумом, я должен что-нибудь придумать, чтобы взять его хитростью, и тогда увидим, сумеет ли он побороть меня коварством и силой».
И он сказал ифриту:
— Так ты действительно решил лишить меня жизни?
Ифрит ответил:
— Не сомневайся в этом!
— В таком случае заклинаю тебя именем Всевышнего, начертанным на печати Сулеймана, дай мне правдивый ответ на один вопрос.
Упоминание о Всевышнем взволновало ифрита, и он ответил:
— Хорошо, спрашивай, и я отвечу тебе правду.
Тогда рыбак сказал:
— Как мог ты находиться в этом сосуде? Ведь он так мал, что не только все тело твое, но даже одна нога твоя или рука не поместится в нем?
Ифрит сказал:
— Неужели ты действительно сомневаешься в этом?
Рыбак ответил:
— Да, не могу поверить этому, пока собственными глазами не увижу, как ты войдешь в этот сосуд.
В эту минуту Шахерезада увидела, что наступило утро, и скромно замолчала,
а когда наступила
она сказала:
Рассказывают, о счастливый царь, что, когда рыбак сказал ифриту: «Я не могу поверить тебе, пока не увижу собственными глазами, как ты войдешь в этот сосуд», ифрит вздрогнул, вытянулся и превратился в дым, который поднялся к небесному своду, а потом стал сгущаться и постепенно вбираться в сосуд, пока не осталось ничего. Тогда рыбак быстро схватил свинцовую крышку с печатью Сулеймана и закрыл ею отверстие сосуда. Закупорив сосуд, он обратился к ифриту со словами:
— Эй, джинн, теперь предоставляю тебе решить, какой смертью ты хочешь умереть! Если же ты не желаешь умереть, то я брошу тебя в море, и построю себе домик на берегу, и буду следить за тем, чтобы никто не ловил тут рыбу, и скажу каждому, кто подойдет к берегу: «Тут, на дне морском, лежит ифрит. Он поклялся убить того, кто освободит его, и в благодарность предоставит ему выбрать любой род смерти».
Когда ифрит услыхал эти слова, он напряг все свои силы, чтобы вырваться из сосуда, но должен был убедиться, что это невозможно, так как над ним была печать Сулеймана. Тогда он понял, что рыбак заключил его в темницу, из которой не могли освободить его ни самые слабые, ни самые сильные из ифритов. И, чувствуя, что рыбак тащит его в море, он сказал:
— Нет, нет, рыбак, не делай этого!
Рыбак ответил:
— Это необходимо!
Тогда джинн смирился и сказал:
— О рыбак, скажи, что ты хочешь сделать со мною?
Рыбак ответил:
— Бросить тебя в море! Ты пробыл на дне морском восемнадцать веков, а я прикреплю тебя к нему до самого дня Страшного суда. И разве я не говорил тебе, чтобы ты пощадил меня? Тогда Аллах помиловал бы тебя, и, не убивай ты меня, Господь продлил бы твою жизнь! Но ты отверг мою просьбу, ты хотел отплатить мне злом за добро! И вот Аллах передал тебя в мои руки, и я без всякого сожаления покончу с тобой!
Тогда ифрит сказал:
— Открой сосуд, и я осыплю тебя благодеяниями.
Но рыбак ответил:
— Ты лжешь, проклятый! Если бы я отпустил тебя, ты поступил бы со мною точно так же, как визирь царя Юнана поступил с врачом Руяном.
Тогда ифрит спросил:
— Что же случилось с визирем царя Юнана и врачом Руяном? Расскажи мне эту историю!
РАССКАЗ О ВИЗИРЕ ЦАРЯ ЮНАНА И О ВРАЧЕ РУЯНЕ
Рыбак сказал:
— Знай, о ифрит, что некогда, в давно минувшие дни, был в городе персов и земле Румана[24] царь по имени Юнан. Он был богат, могуч и располагал сильным войском. Однако тело его было поражено проказой, с которой не могли справиться ни ученые, ни врачи. Ни микстуры, ни пилюли, ни мази не приносили ему облегчения, и все усилия врачей ни к чему не приводили. И вот однажды в город царя Юнана прибыл старый искусный врач по имени Руян. Он был знаком с греческими, персидскими, римскими, арабскими и сирийскими книгами, изучал медицину и астрологию и прекрасно знал их законы и основания и те хорошие и дурные действия, которых можно достигнуть при их содействии; он знал также все растения и травы, сухие и свежие, и все их вредные и полезные свойства; занимался он и философией, и многими другими науками. И когда этот врач по прибытии в город узнал о болезни царя, ниспосланной ему Богом, и о тщетных попытках врачей и ученых исцелить его, он провел целую ночь над своими книгами. А когда наступил день и солнце озарило землю, он облекся в свои лучшие одежды и отправился во дворец. И, представ пред лицом царя, он поцеловал землю у ног его и вознес мольбу к Аллаху, дабы Он осенил царя Своей милостью, продлил его могущество и даровал ему полное благоденствие.
23
В оригинале «камуджири Умми Амири» — «как и тому, кто приютил гиену». Умм Амира («мать Амира») — прозвище (кунья) гиены, считается, что она кусает кормящую ее руку. В арабской поэзии принято вместо названий животных использовать прозвища (куньи) с приставкой «умм» («мать») или «абу» («отец»), например, у верблюда может быть кунья Абу Айюб («отец Айюба»).