Тогда я сказал ему:
— Теперь расскажи мне эту историю.
И он отвечал мне:
— О врач века, сейчас расскажу ее тебе. Итак, слушай.
Знай, что я родом из города Мосула, где семья моя принадлежит к самым знатным в городе. Мой отец был одним из десяти детей, которых дед мой оставил после себя, и он был старший между братьями; и мой отец, и все мои дяди ко времени смерти деда были уже женаты. Но только он один имел ребенка — и это был я; что же касается его братьев, то ни один из них не имел детей. И потому я рос, окруженный любовью моих дядей, которые во мне души не чаяли и радовались, глядя на меня.
Однажды, когда я был с моим отцом в мосульской мечети, чтобы сотворить молитву пятницы, я увидел, что по окончании молитвы все вышли из мечети и в ней остались только мой отец и мои дяди, которые также были там. И все они уселись на большую циновку, и я сел с ними.
И они вступили в собеседование, и разговор перешел на путешествия и на разные чудеса далеких стран и больших городов. Но больше всего говорили о городе Каире и о Египте. И дяди мои стали передавать удивительные рассказы путешественников, которые говорили, что нет на свете страны прекраснее Египта и нет реки более чудесной, чем река Нил. И вот почему поэты воспевают Египет и его Нил, и поэт имел право воскликнуть:
И вот дяди мои принялись перечислять все чудеса Египта и его реки, и с таким жаром и красноречием, что, когда они умолкли и разошлись, я остался совершенно потрясенный услышанным; и душа моя не могла более оторваться от всего того, что рассказывали они об этой чудесной стране. И когда я возвратился домой, я не мог заснуть всю ночь, и я потерял аппетит и не хотел ни есть, ни пить.
И вот через несколько дней я узнал, что дяди мои готовятся отбыть в Египет, и я начал умолять моего отца, чтобы он отпустил меня с ними, и я так горько плакал, что он наконец согласился и даже накупил мне разных товаров, чтобы я мог торговать ими. Однако он просил моих дядей не брать меня в Египет, а оставить меня в Дамаске, где я должен был сбыть все мои товары. И я простился с отцом и присоединился к моим дядям, и мы все вместе выехали из Мосула.
И ехали мы таким образом до Халеба, где мы остановились на несколько дней, а оттуда отправились по дороге в Дамаск и вскоре прибыли в этот город.
И мы увидели, что этот город, Дамаск, был местом, совершенно укрытым посреди садов, и проточных вод, и деревьев, и изобиловал множеством плодов и птиц. И это был настоящий рай, полный отрады, но чего в нем было более всего, так это плодов превосходного вкуса и всевозможных видов.
Мы устроились в одном из каганов; и мои дяди оставались в Дамаске, пока они не распродали все свои товары, привезенные из Мосула, и не накупили товаров дамасских для торговли ими в Каире; и они продали также и мои товары, и так выгодно, что каждая драхма стоимости моих товаров принесла мне пять драхм серебра. И я очень этому обрадовался. И после этого мои дяди оставили меня одного в Дамаске и продолжали свой путь по направлению к Египту.
Я же остался в Дамаске и нанял для себя великолепный дом, и никакой язык не мог бы перечислить всех его прелестей. И я платил за него два золотых динария в месяц. Но это еще далеко не все. Я начал широко тратить деньги и удовлетворял все мои прихоти и не отказывал себе в самых изысканных блюдах и напитках. И это продолжалось до тех пор, пока я не истратил всех денег, которые были у меня.
И вот однажды, когда я присел у дверей моего дома, чтобы подышать чистым воздухом, ко мне подошла молодая девушка, очень богато одетая и превосходившая своим изяществом все, что мне приходилось видеть в жизни. И я вскочил с места и пригласил ее почтить мой дом своим присутствием. И она не заставила долго просить себя и любезно согласилась и вошла в мой дом. Тогда я запер за нами дверь и в восторге схватил ее и перенес на своих руках в большую залу.
Там она сбросила свою чадру и показалась мне во всей своей красе. И я был так очарован ее прелестями, что влюбился в нее до безумия.
И вот однажды, когда я присел у дверей моего дома, ко мне подошла молодая девушка, очень богато одетая.
И я тотчас же побежал за скатертью и уставил ее самыми сытными блюдами, и самыми отборными плодами, и всем тем, что повелевал мне мой долг для такого случая. И мы начали есть, и потом забавлялись, и после этого принялись пить, пока наконец не опьянели совершенно. И тогда я взял ее и лег с нею, и ночь, которую я провел с ней до самого утра, без сомнения, была лучшей в моей жизни. И я захотел выказать свою щедрость и предложил ей утром десять золотых динариев. Но она отказалась от них и поклялась, что никогда не примет от меня чего бы то ни было.