— Вот это ожерелье было украдено у меня! И теперь мы нашли вора. Это молодой человек, одетый как сыновья купцов, и он находится там-то, у такого-то маклера.
И вот в то время как я ждал возвращения маклера, который должен был принести мне деньги, я увидел себя окруженным стражей, и меня схватили и повели силой к вали. И вали начал допрашивать меня относительно ожерелья, и я рассказал ему ту же историю, которую я рассказал маклеру. Тогда вали засмеялся и сказал мне:
— Вот я покажу тебе настоящую цену этого ожерелья!
И он сделал знак своим людям, которые схватили меня и сняли с меня одежду и осыпали ударами розг и палок, пока все тело мое не покрылось кровавыми рубцами.
Тогда я, изнемогая от боли, воскликнул:
— Я скажу правду! Да, я украл это ожерелье у главного маклера!
И я решил в душе, что все-таки лучше признать это, чем рассказать ужасную историю убийства молодой девушки в моем доме. Ибо я не сомневался в том, что меня приговорили бы к смерти и умертвили бы таким же точно способом в искупление этого убийства.
Но как только я сознался в этой краже, меня схватили, и мне отрезали кисть правой руки в наказание за кражу, и потом опустили мою руку в кипящее масло, чтобы прижечь рану. И я от боли лишился чувств. И мне дали выпить чего-то, и я пришел в себя. Тогда я взял отрезанную руку и вернулся в свой дом.
Когда я прибыл в мой дом, владелец его, который уже узнал о случившемся, встретил меня со словами:
— С той минуты, как ты сознался в том, что ты виновен в воровстве и других недозволительных поступках, я не могу скрывать тебя в моем доме. Бери же свои вещи и ищи себе другое жилище!
И я отвечал ему:
— О господин мой, прошу тебя, дай мне два или три дня сроку, чтобы я имел время найти себе другое место жительства!
И он сказал мне:
— Хорошо, я даю тебе этот срок!
После этого он оставил меня и вышел. Что же касается меня, то я бросился на землю и заплакал и так говорил себе: «Как могу я возвратиться теперь в Мосул, мой город, и встретиться со своими родными с этой отрезанной рукой?! И мои родные не поверят мне, когда я буду говорить им, что я невиновен! Итак, мне не остается ничего более, как предать себя воле Аллаха, Который один только может дать мне средства для моего спасения!»
Наконец боль и печаль, которые не прекращались, довели меня до болезни, и я не мог пойти искать себе другой дом. И вот когда я лежал так уже третий день, я увидел, что мой дом вдруг наполнился людьми верховного правителя Дамаска и что ко мне приближается владелец дома и главный маклер.
И владелец дома сказал мне:
— Я должен сказать тебе, что вали уведомил правителя о краже этого ожерелья. И теперь обнаружилось, что это ожерелье принадлежало в действительности не главному маклеру, но самому правителю или одной из его дочерей и что оно исчезло вот уже три года тому назад. И теперь эти люди пришли, чтобы взять тебя.
При этих словах начали дрожать все мои суставы и все члены, и я подумал: «Ну, теперь не может быть никакой надежды; меня, конечно, предадут смерти. Лучше уж я расскажу правителю всю правду. И он один пусть будет судьей моей жизни и смерти!»
И меня уже схватили, и связали, и представили, с цепью на шее, перед правителем, и поставили меня между рук его, меня и главного маклера.
И правитель сказал своим людям, указывая на меня:
— Этот молодой человек, которого вы привели, не вор, и его рука отрезана несправедливо, я уверен в этом! Что же касается этого главного маклера, то он обманщик и ложный обвинитель! Возьмиже его и бросьте в тюрьму! — После этого правитель сказал главному маклеру: — Ты должен немедленно же вознаградить этого молодого человека за его отрезанную руку, иначе я тебя повешу и конфискую все твое состояние и все твои богатства, о маклер проклятый! — И он закричал, обращаясь к страже: — Уберите его долой с глаз моих и уходите все отсюда!
И тогда в зале не осталось никого, кроме правителя и меня. Но на моей шее уже не было железного ошейника, и мои руки были развязаны.
И вот когда мы остались одни, правитель посмотрел на меня с большим состраданием и сказал мне:
— Душа моя, ты можешь теперь говорить со мною совершено искренно и передать мне всю правду без всякой утайки. Расскажи же мне, как это ожерелье попало в твои руки.
И я отвечал:
— О господин мой и повелитель, я скажу тебе всю правду!
И я рассказал ему все, что произошло у меня с первой девушкой, и как она сама нашла для меня и привела ко мне вторую девушку, и как, наконец, охваченная ревностью, она убила свою подругу. И я рассказал ему все это во всех подробностях.