— На все воля Аллаха Всевышнего и Всемогущего! — Потом он очень перепугался и сказал: — Да будет проклято это масло, и сало, и мясо, и эта ночь! Нужно же такое несчастье — убить этого человека, который остался на моих руках! — Потом он рассмотрел его более внимательно и увидел, что это горбун. И он сказал: — И разве не довольно было тебе оставаться просто горбуном? Но ты захотел еще быть вором и воровать мясо и сало из моих припасов! О Господь Покровитель, огради меня покровом Твоего всемогущества!
И после этого, так как ночь подходила к концу, он взвалил горбуна на плечи, вышел из своего дома и пошел вперед, пока не приблизился к рынку. Тогда он остановился, прислонил горбуна к углу одной лавочки на повороте улицы, оставил его здесь и сам ушел.
Немного спустя после того как здесь был оставлен горбун, мимо этого места проходил один христианин. Это был маклер султана. В этот вечер он был пьян и в таком состоянии шел теперь в хаммам принять ванну. И его опьянение побуждало его делать различные странные вещи и говорило ему: «Ну и пускай! Ты имеешь доступ к самому Мессии!»
И он шел, делая зигзаги и спотыкаясь, и наконец очутился лицом к лицу с горбуном, не замечая его. В этот момент он повернулся к горбуну и остановился возле него, чтобы помочиться. И тут он неожиданно увидел горбуна прямо перед собой, у стены. И при виде этого стоящего неподвижно человека он вообразил, что это вор, тот самый, который украл у него тюрбан только что, вечером, ибо действительно голова маклера-христианина была непокрыта. Тогда христианин подступил к этому человеку и изо всей силы ударил его по шее и повалил его на землю. Потом он испустил громкий крик, призывая базарного сторожа. И он бросился на горбуна и осыпал его сильными ударами в неистовстве своего опьянения и уже принялся лупить его, сжимая его шею обеими руками. В эту минуту приблизился базарный сторож и увидел христианина, который держал под собою повергнутого мусульманина и бил его и готов уже был задушить его. И сторож воскликнул:
— Оставь этого человека и встань!
И христианин поднялся. Тогда сторож приблизился к горбуну-мусульманину, распростертому на земле, и исследовал его и увидел, что он мертв. И он воскликнул опять:
— О! Еще никогда не видал я, чтобы христианин осмелился коснуться мусульманина и убить его!
И после этого сторож схватил христианина, связал у него руки позади его спины и привел в дом вали[5].
А христианин вопил и причитал:
— О Мессия![6] О Дева![7] Как я мог убить этого человека! И как это он скоро умер от одного только удара кулаком! Прошло теперь опьянение, и вот его последствие!
И доставленные в дом вали христианин и мертвый горбун были заперты на всю ночь до утра, пока не проснулся вали. И вали допросил христианина, который не мог отрицать того, что было доложено базарным сторожем. И вали не мог поступить иначе, как приговорить к смерти христианина, который убил мусульманина. И он приказал палачу, исполнителю приговоров, прокричать по всему городу осуждение к смерти маклера-христианина. Потом он приказал поставить виселицу и подвести под нее приговоренного. И тогда пришел палач, приготовил веревку, сделал из нее подвижную петлю, накинул ее на шею маклера и собрался уже поднять его, как вдруг поставщик султана прорвался сквозь собравшуюся толпу и проложил себе путь до самого христианина, стоявшего под виселицей, и закричал палачу:
— Остановись! Это я убил того человека!
Тогда вали сказал ему:
— А почему ты убил его?
И он отвечал:
— Вот как было дело. Этой ночью, войдя в свой дом, я увидел человека, который забрался ко мне, спустившись по террасе, для того, чтобы воровать мои припасы. И я ударил его в грудь палкой и тотчас же увидел, что он упал и умер. Тогда я взвалил его на свои плечи и пошел на рынок и поставил его стоймя у одной из лавок в таком-то месте, на такой-то улице. О я несчастный! И вот теперь я чуть не сделался причиной смерти этого христианина, после того как я убил уже мусульманина! Поэтому-то повесить следует меня!
Когда вали услышал эти слова поставщика, он приказал отпустить христианина и сказал палачу:
— Повесь тотчас же этого человека, который пришел и сознался во всем собственными устами!
Тогда палач взял веревку, которую сначала надел на шею христианину, и обернул ею шею поставщика и подвел его под виселицу и приготовился уже вздернуть его на воздух, как вдруг в эту минуту врач-еврей растолкал толпу и закричал палачу: