Тогда я, о глава правоверных, узнав обо всем этом, выехал из города, чтоб разыскать Бакбака, и действительно нашел его, и тайно привез в Багдад, и поселил его у себя, и взял на себя заботу о его прокормлении и одеянии, и буду делать это всегда.
Такова история третьего моего брата, слепого Бакбака.
Выслушав этот рассказ, халиф Мустансир Биллах засмеялся и сказал:
— Дайте вознаграждение этому цирюльнику за труд его, а затем пусть он убирается!
Но я, господа мои, ответил ему на это:
— Клянусь Аллахом! О глава правоверных, я решительно ничего не приму, прежде чем не расскажу тебе, что случилось с тремя остальными моими братьями, но в коротких словах, чтоб доказать тебе, в какой мере я сдержан и неболтлив по своему характеру.
Халиф ответил:
— Ну, так и быть! Подвергну себя вновь еще этой пытке и отдам уши мои на растерзание твоему вранью и вынесу еще несколько твоих назойливых и тяжеловесных рассказов, не лишенных, впрочем, известной приятности.
Тогда я сказал:
ИСТОРИЯ ЭЛЬ-КУЗА, ЧЕТВЕРТОГО БРАТА ЦИРЮЛЬНИКА
Мой четвертый брат, кривой эль-Куз эль-Асуани, «небьющийся кувшин», был по ремеслу багдадским мясником. Он превосходно изучил торговлю разными сортами простого и рубленого мяса и умел как нельзя лучше разводить и откармливать толстохвостых баранов. И он знал, кому продавать хорошее мясо, а кому оставить дурное. Поэтому главные покупатели города и самые богатые из купцов постоянно обращались к нему и не покупали другого мяса, кроме его баранины, так что он в короткое время сильно разбогател и приобрел в собственность большие стада и большие имения.
Проживая таким образом в полном довольстве, брат мой эль-Куз сидел однажды в своей лавке, как вдруг вошел высокий шейх с длинной белой бородой и, давая ему деньги, сказал:
— Отрежь-ка мне кусок хорошего мяса!
И брат мой отрезал ему самого лучшего мяса, взял деньги и простился с шейхом, который после этого удалился. Тогда брат мой стал рассматривать серебряные монеты, которые он получил от незнакомца, и заметил, что они были совершенно новенькие и сверкали ослепительной белизной. Он поторопился отложить их в особую шкатулку и сказал себе: «Вот монеты, которые принесут мне счастье!»
В течение пяти месяцев шейх с длинной белой бородою не переставал ежедневно приходить и вручать моему брату эль-Кузу за продаваемое им свежее и хорошее мясо такие же серебряные монеты, белые и новенькие; и каждый раз эль-Куз тщательно откладывал эти деньги в особое место. Но однажды эль-Куз вздумал пересчитать все деньги, накопившиеся у него таким образом, чтоб купить на них хороших овец и несколько баранов, которых он хотел выдрессировать для бараньего боя — весьма любимого развлечения в городе моем Багдаде. Но едва он открыл шкатулку, где он держал деньги шейха с белой бородою, как заметил, что никаких монет там нет, а вместо них лежали только белые бумажные кружочки. Увидев это, он стал бить себя по лицу и по голове и кричать, жалуясь на свое несчастье. И скоро его окружила большая толпа прохожих, которым он и рассказал об этом несчастье, но никто не мог понять причину исчезновения этих денег. А эль-Куз продолжал кричать и говорить:
— Пусть пошлет ко мне теперь Аллах этого проклятого шейха, и я вырву ему бороду и сорву с него тюрбан собственными руками! — Но едва он успел произнести эти последние слова, как вдруг появился старик и, быстро пройдя сквозь собравшуюся толпу, подошел к моему брату-мяснику, как будто для того чтобы, по обыкновению, вручить ему деньги. А брат мой сейчас же набросился на него и схватил его за грудь, крича: — О мусульмане, бегите сюда! Помогите! Вот этот наглый мошенник!
Но шейх ни на минуту не потерял своего невозмутимого спокойствия и, не трогаясь с места, ответил моему брату так, что он один мог слышать его:
— Выбирай! Предпочтешь ли ты молчать или хочешь опозорить себя публично? Ибо этот позор, которым я покрою тебя, будет гораздо ужаснее всего, что ты можешь учинить со мной!
Эль-Куз ответил:
— Но что же ты можешь рассказать обо мне, о шейх проклятый! И каким образом ты можешь опозорить меня?
Он сказал:
— Я докажу перед всеми, что ты продаешь людям человеческое мясо вместо бараньего!
Брат мой ответил:
— Ты лжешь, о лгун, тысячу раз проклятый!
Шейх сказал:
— Лгун и проклятый не я, а тот, у кого в эту самую минуту висит на крючке в его мясной лавке человеческий труп вместо барана!