— Ля иляха илля Ллах уа Мухаммеду расулю Ллах![42] Да пребудет над ним молитва и благословение Аллаха!
При виде этого все присутствующие были совершенно ошеломлены и преисполнились удивлением. Затем, очнувшись немного от этого первого впечатления, султан и все присутствующие неудержимо засмеялись над тем выражением лица, с каким стоял сам горбун.
И султан сказал:
— Клянусь Аллахом! Вот удивительное приключение! Никогда в жизни не видел я ничего более странного и необычайного! — Затем он прибавил: — О вы, все присутствующие здесь мусульмане! Видал ли кто-нибудь из вас, чтобы человек умер, а затем воскрес таким образом? И ведь несомненно, что, не очутись здесь благою волею Аллаха этот цирюльник, шейх эль-Самет, этот день был бы последним днем горбуна. И только благодаря познаниям и искусству этого удивительного и полного дарований цирюльника жизнь нашего горбуна оказалась спасенной!
И все присутствующие ответили:
— Конечно, о султан! И приключение это действительно есть диво из див и чудо из чудес!
Тогда султан Китая, полный радости, приказал немедленно записать золотыми буквами эту историю горбуна и историю цирюльника и положить их на хранение в архив его царствования; и все это было немедленно исполнено. Затем он подарил по великолепной почетной одежде каждому из четырех обвиняемых — врачу-еврею, маклеру-христианину, поставщику и портному — и приставил всех их к своей особе для служения во дворце и приказал им помириться с горбуном. И он сделал великолепный подарок самому горбуну, которого он осыпал богатствами, и определил на высокую должность, и назначил своим постоянным сотрапезником.
Что же касается цирюльника, то он оказал ему особенные почести: велел одеть его в роскошную почетную одежду, заказал ему золотую астролябию, золотые инструменты и ножницы и бритвы, украшенные жемчугом и драгоценными камнями, и дал ему звание цирюльника двора и всего государства, и сделал его приближенным к своей особе лицом.
И жили они все в полном благополучии и среди непрестанных наслаждений, пока не положила предела их счастью похитительница всех услад земных, разрушительница всякой сердечной близости — смерть.
— Однако, — сказала Шахерезада Шахрияру, царю островов Индии и Китая, — не думай, что эта история лучше, чем история прекрасной Анис аль-Джалис!
А царь Шахрияр воскликнул:
— Какая это Анис аль-Джалис?
И тогда Шахерезада сказала:
ИСТОРИЯ АНИС АЛЬ-ДЖАЛИС И АЛИ НУР АД-ДИНА
О благословенный царь, до меня дошло, что в Басре жил некогда султан, который платил дань своему повелителю Гаруну аль-Рашиду. И звали его Могаммад ибн Сулейман эль-Зейни. И он любил бедных и нищенствующих, и жалел несчастных, и раздавал свои деньги тем, которые веровали в нашего пророка Мухаммеда, — да будет с ним молитва и мир Аллаха! И во всех отношениях он был достоин того, что сказал поэт о его доблестях и добродетелях в оде, начинающейся следующей строфой:
И было у него два визиря: один из них назывался эль-Могин бен-Сауи, а другой — Фадледдин бен-Кхакан. И нужно знать, что Фадледдин бен-Кхакан был самый великодушный человек своего времени, и он был одарен приятным характером, и удивительными наклонностями, и всеми прекрасными качествами, которые привлекали к нему все сердца и внушали уважение мудрецам и ученым, являвшимся к нему за разрешением всех затруднительных вопросов. И все население царства, все без исключения, желали ему долгой жизни и благоденствия, так как он всегда делал добро и избегал несправедливости и зла. Что же касается второго визиря, Бен-Сауи, то он, наоборот, ненавидел своих ближних, и презирал добро, и предавался злу до такой степени, что один из поэтов сказал о нем:
42
Ля иляха илля Ллах уа Мухаммеду расулю Ллах! (араб.) — «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его!»