Тогда я попросил у купца разрешения удалиться и ушел и возвратился в каган Серур, где я жил. И мои служители приготовили мне поесть, но я думал о ней и не мог ни к чему прикоснуться, и я лег спать, но сон не приходил ко мне, и так я провел всю ночь, бодрствуя до утра.
И тогда я встал и оделся в платье, еще более красивое, чем то, которое было на мне накануне, я выпил кубок вина и слегка закусил и направился к лавке купца, и я поприветствовал его и уселся на привычное место. Лишь только я присел, я увидел молодую девушку, и ее сопровождал раб. Она вошла, села и поклонилась мне, не пожелав Бадреддину мира. И приятным голосом, несравненно выговаривая слова, и с удивительной мягкостью она сказала мне:
— Пошли кого-нибудь со мною, чтобы взять тысячу двести драхм в уплату за кусок шелка.
И я отвечал ей:
— Дело неспешное. К чему так торопиться?
И она сказала мне:
— Как ты великодушен! Неужели же я должна ввести тебя в убытки?
Потом она сама вложила мне в руку деньги за материю. И мы принялись беседовать, и вдруг я набрался смелости и объяснил ей знаками всю глубину моей любви к ней. И она тотчас же поняла, что я пламенно желаю вступить в союз с нею. Тогда она поднялась с места и быстро удалилась, но для соблюдения приличия сказала мне, однако, несколько слов на прощание. И я не в силах был более сдерживать себя и вышел из лавки, и сердце мое стремилось к ней с такой силой, что я пошел вслед за нею, оставаясь на почтительном расстоянии, пока мы не вышли за черту базара. И вдруг я потерял ее из виду, но вскоре я увидел другую молодую девушку, которой я не знал и не мог видеть, потому что лицо ее было закрыто покрывалом.
И она сказала мне:
— О господин мой, иди к моей госпоже, которая желает поговорить с тобою!
И я был крайне удивлен и сказал ей:
— Но ведь меня никто здесь не знает!
И молодая девушка сказала мне:
— О, как скоро ты забываешь! Разве ты не узнаёшь служанку, которая только что была на рынке с молодой дамой, в лавке такого-то купца?
Тогда я последовал за ней и на углу улицы Менял увидел ее госпожу. И, заметив меня, она быстро направилась ко мне, подошла и сказала:
— О милый мой, знай, что ты овладел всеми моими мыслями и наполнил любовью мое сердце. И с той минуты, как я увидала тебя, я не знаю сна и не могу ни есть, ни пить!
И я отвечал ей:
— И я также! Но мое счастье так безмерно, что я не могу жаловаться.
И она сказала мне:
— О дорогой мой, скажи, должна ли я прийти к тебе, или ты придешь в мой дом?
И я сказал ей:
— Я чужестранец и живу в кагане, где слишком много бывает разных посетителей, о госпожа моя. И потому, если ты доверишься моей дружбе и окажешь мне честь допустить меня в свой дом, счастье мое будет безгранично!
И она отвечала мне:
— Разумеется! Но сегодня я не могу принять тебя, потому что эта ночь — ночь пятницы. Но завтра, после полуденной молитвы, садись на твоего осла и спроси, где находится квартал Габаниат; и когда ты приедешь в этот квартал, узнай, где дом Бараката, бывшего правителя, известного под именем Абу Шама. Я живу в этом доме. И непременно приходи, потому что я буду ждать тебя.
И я исполнился радости, и после этого мы расстались. И я вернулся в каган Серур, где я жил, и провел всю ночь не смыкая глаз. Но на рассвете я поспешил встать, и переоделся, и надушился самыми нежными духами, и взял с собой пятьдесят золотых динариев, которые я завернул в платок. И я вышел из кагана Серур и направился к месту, которое носит название Баб-Зауйлат; там я нанял осла и сказал погонщику:
— Поедем в квартал Габаниат!
И он тотчас же отправился со мною, и мы приехали на улицу Дарб-аль-Монкари, и я сказал погонщику:
— Узнай, где на этой улице дом набоба[16] Абу Шамы.
И погонщик пошел и через несколько минут вернулся и сказал мне:
— Ты можешь сойти с осла.
И я сошел с осла и сказал ему:
— Иди впереди меня, чтобы я знал, куда идти!
И он довел меня до самого дома, и я сказал ему:
— Завтра утром ты вернешься сюда за мной и проводишь меня обратно в мой каган.
И погонщик отвечал мне:
— Я в твоем распоряжении!
Тогда я дал ему четверть динария, и он взял его и поднес к своим губам и потом к своему лбу, желая выказать мне свою благодарность, и удалился.
Тогда я постучал в двери дома. И мне отворили двери две девочки, две молоденькие девственницы, груди которых держались еще совершенно прямо и были белы и округлы, как две луны. И они сказали мне: