— Вот я перед тобой, о Сауи! Но неужели ты думаешь, что судьба, на которую возлагаешь ты всю свою веру, всегда будет благоприятна тебе? И разве тебе неизвестны слова поэта:
И Али Нур прибавил:
— О визирь, знай, что Аллах один всемогущ и что Он один Создатель наших судеб!
Тогда визирь сказал ему:
— О Али Нур, неужели ты рассчитываешь запугать меня твоими изречениями? Знай, что я сегодня же велю отрубить тебе голову, несмотря на недовольство твое и недовольство всех жителей Басры. И чтобы не отставать от тебя, я напомню тебе слова поэта:
И как прекрасно выразился другой поэт:
Проговорив это, визирь велел своим стражам схватить Али Нура и посадить его на спину осла. Но стражи колебались, заметив, что толпа смотрит на Али Нура и говорит ему:
— Прикажи только — и мы в тот же миг закидаем камнями этого человека и разорвем его на части, хотя бы из-за этого нам пришлось погибнуть самим и погубить наши души.
Но Али Нур сказал:
— О нет! Не делайте этого, о нет! Разве вы не слыхали следующих стихов поэта:
Тогда стражи схватили Али Нура, посадили его на спину осла и поехали с ним по всему городу, пока не прибыли к дворцу, под самые окна султана. И они все время выкрикивали: «Вот какое наказание ожидает того, кто подделывает письма!» Потом они поставили Али Нура на самую середину места казней, на то место, где проливалась обыкновенно кровь казненных. И палач с обнаженным мечом в руке подошел к Али Нуру и сказал ему:
— Я твой покорный раб! Если ты желаешь чего-нибудь, приказывай — и я исполню твое желание! Если ты хочешь пить или есть, прикажи — и я повинуюсь тебе! Ибо знай, что тебе осталось жить только несколько минут, до тех только пор, пока султан не подойдет к окну!
Тогда Али Нур посмотрел направо, посмотрел налево и произнес следующие стихи:
Тогда все присутствующие заплакали, и палач пошел и взял чашку с водой и подал ее Али Нуру. Но в тот же миг визирь Бен-Сауи вскочил со своего места и ударил по чашке, и она разбилась.
И он в бешенстве закричал палачу:
— Чего ты ждешь еще? Руби ему голову!
И палач взял повязку и завязал глаза Али Нуру. И при виде этого вся толпа восстала против визиря и начала осыпать его бранью и поносила его; и скоро шум и волнение достигли крайних пределов, и смятение и крики не поддавались описанию. И вдруг в самом разгаре этого шума поднялась вдали пыль и послышался глухой гул, и они приближались и наполняли собою весь воздух и весь горизонт.
И этот гул и поднявшаяся пыль остановили внимание султана; он выглянул из окна своего дворца и сказал окружающим:
— Посмотрите поскорее, что там случилось?
Но визирь Сауи отвечал:
— Теперь не до этого! Прежде нужно отрубить голову этому человеку!
Но султан сказал:
— Замолчи, о Сауи! И дай нам узнать, что это такое!
И вот оказалось, что это была пыль, поднятая конями Джафара, великого визиря халифа, и его всадников.
А неожиданное появление их объяснялось следующим. Халиф после ночи любви, проведенной в объятиях кроткой Анис аль-Джалис, не вспоминал целых тридцать дней ни о ней, ни обо всем произошедшем с Али Нуром бен-Кхаканом; и при нем не нашлось никого, кто напомнил бы ему о них. Но вот в одну ночь среди других ночей, когда он проходил мимо помещения, отведенного Анис аль-Джалис, он услышал плач и нежный, чистый голос, которым кто-то напевал следующие стихи поэта: