— О невольник, садись на моего мула, поезжай поскорее домой, спроси у госпожи твоей такую-то вещь и возвращайся немедля!
И я повиновался этому приказанию и поспешно направился к дому.
Когда я был уже около него, я принялся громко кричать и ронять крупные слезы; и тотчас же меня окружила толпа жителей нашей улицы и нашего квартала, большие и малые. И женщины высовывались из окон и дверей, и жена моего господина услышала мои крики и в сопровождении дочерей своих отворила мне дверь. И все спрашивали меня о причине такого моего приезда.
Я ответил со слезами:
— Господин мой, находившийся в саду со своими гостями, отлучился на минуту и отошел к стене за своею надобностью. И вдруг стена обрушилась, и господин мой исчез под ее развалинами. Тогда, обезумев от ужаса, я вскочил на мула и поспешил сюда, чтобы известить вас об этом происшествии.
Когда жена и дочери услышали мои слова, они принялись громко кричать, рвать на себе одежду и бить себя по лицу и по голове; и все соседи сбежались и окружили их. Потом жена моего господина, в знак огорчения и как то обыкновенно делается в случаях неожиданной смерти главы дома, стала переворачивать все вверх дном, ломать мебель, бросать ее за окно, разбивать все, что могло быть разбито, разрушать окна и двери. Потом она велела выкрасить все наружные стены голубой краской и налепить на них комки грязи.
И она закричала мне:
— Негодяй Кафур, что же ты не трогаешься с места! Иди же помогай мне разбить эти шкафы, уничтожить всю эту утварь и расколотить этот фарфор!
Тогда я, не ожидая второго зова, бросился со всех ног и принялся все разбивать и портить: шкафы, драгоценную мебель, фарфоровую посуду; я жег ковры, постели, занавеси, дорогие ткани и подушки; покончив со всем этим, я стал разрушать самый дом, потолки и стены и уничтожил все сверху донизу.
И все это время я не переставал плакать и вопить:
— О мой бедный господин! О мой несчастный господин!
После этого моя госпожа и дочери ее сняли с себя покрывала и с открытыми лицами и с распущенными волосами вышли на улицу и сказали мне:
— О Кафур, иди перед нами и показывай нам дорогу и веди нас к тому месту, где господин твой погиб под развалинами, потому что мы должны найти его, чтобы положить его в гроб и принести его домой и устроить приличествующие ему похороны!
Тогда я пошел впереди, не переставая кричать:
— О мой бедный господин!
И все шли за мной, женщины с открытыми лицами, с волосами в беспорядке, с воплями и стонами. И мало-помалу к нам присоединились жители всех улиц, по которым мы проходили: мужчины, женщины, дети, молодые девушки и старухи; и все били себя по лицу и чрезвычайно много плакали. А я забавлялся тем, что заставляю их идти через весь город и по всем улицам; и все прохожие осведомлялись о причине всего этого, и им рассказывали то, что слышали от меня, и тогда они восклицали:
— Один Аллах всесилен и всемогущ!
Между тем некоторые посоветовали жене моего господина отправиться прежде всего к вали и рассказать ему о несчастье. И все пошли к вали; я же говорил им, что пойду вперед в сад, к развалинам, под которыми погиб мой господин.
Но на этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что приближается утро, и скромно приостановила свой рассказ.
Но когда наступила
она сказала:
И говорили мне, о благословенный царь, что евнух Кафар продолжал свой рассказ так:
— Тогда я побежал в сад, а женщины и все остальные отправились к вали и рассказали ему, в чем дело. Тогда вали поднялся и сел на лошадь и взял с собой землекопов, нагруженных инструментами, мешками и корзинами, и все направились к саду, следуя данным мною указаниям.
Я же, с своей стороны, посыпал голову землей, бил себя по лицу и, придя в сад, закричал:
— О моя бедная госпожа! О мои бедные молодые госпожи! О мой бедный господин!
И таким образом вступил я в среду гостей. Когда мой господин увидел меня: с головой, покрытой землей, бьющим себя по лицу и вопящим: «Ах, кто приютит меня теперь? Ах, какая женщина будет так добра ко мне, как моя бедная госпожа!» — он изменился в лице, пожелтел и сказал мне: