— О Азиз, каким позором ты покрыл себя! Разве так обращаются с невестой?
Но Азиза взяла руку моей матери и поцеловала ее и сказала мне едва слышным голосом:
— О сын моего дяди, разве ты забыл мою просьбу?
Тогда я сказал ей:
— Будь спокойна, о Азиза! Я передал ей твои стихи, и она взволновалась до крайних пределов и произнесла следующие стихи.
И я повторил стихи, произнесенные моей возлюбленной. И, слушая их, Азиза тихо плакала и потом прошептала следующие слова поэта:
Потом она добавила:
— О сын моего дяди, прошу тебя, когда ты будешь у твоей возлюбленной, передай ей эти стихи! И да будет жизнь твоя легка и сладка, о Азиз!
И вот когда спустилась ночь, я вернулся в сад, по обыкновению, и нашел мою подругу, ожидавшую меня в зале; и мы уселись рядом, и ели, пили и всячески забавлялись, и наконец легли спать и спали обнявшись до самого утра. И я вспомнил обещание, данное мною Азизе, и передал моей подруге ее стихи.
Но едва только она услышала их, как испустила громкий крик и отстранилась от меня в ужасе и воскликнула:
— Клянусь Аллахом! Особа, которая произнесла эти стихи, в эту минуту уже не числится в списке живых! — Потом она добавила: Надеюсь ради тебя, что эта особа не родственница тебе, не сестра и не двоюродная сестра! Ибо, повторяю, она принадлежит теперь миру усопших!
Тогда я сказал ей:
— Это моя невеста, дочь моего дяди.
Но она воскликнула:
— Что говоришь ты, несчастный?! И зачем же прибегаешь ты ко лжи?! Это неправда! Если бы она действительно была твоей невестой, ты не так любил бы ее!
Я повторил:
— Это моя невеста Азиза, дочь моего дяди.
Тогда она сказала:
— Почему же ты скрыл это от меня? Клянусь Аллахом, я никогда не позволила бы себе похитить у нее жениха, если бы знала об этих узах! О, горе! Но скажи мне, знала ли она о наших свиданьях?
Я сказал:
— Разумеется! И она сама толковала мне знаки, которыми ты объяснялась со мною! И без нее я никогда не проник бы к тебе: только благодаря ее добрым советам и наставлениям я добился своей цели.
Тогда она воскликнула:
— Значит, ты причина ее смерти! Да пощадит тебя Аллах и не даст твоей юности разбиться так же, как ты разбил юность твоей бедной невесты! Поспеши же к ней и узнай, что случилось!
И я поспешно удалился, озабоченный этим печальным предсказанием. И когда я подходил к углу того переулка, где стоял наш дом, я услышал зловещие крики женщин, предававшихся печали. И я осведомился у соседок, входивших в наш дом и выходивших из него, и одна из них сказала мне:
— Азизу нашли распростертой на полу за дверью ее комнаты и без признаков жизни.
Тогда я бросился в дом; и первая, увидевшая меня, была моя мать, и она закричала мне:
— Ты ответишь перед Аллахом за ее смерть! И вся тяжесть ее крови будет отягчать твою шею! О сын мой, каким недостойным женихом ты был!
На этом месте своего повествования Шахерезада заметила приближение утра и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
И моя мать собиралась осыпать меня бранью, когда вошел мой отец; тогда она умолкла, не желая бранить меня в его присутствии. И отец мой приступил к исполнению похоронных обрядов, и, когда собрались все друзья и все близкие и окончены были приготовления, мы отпраздновали похороны и исполнили все обряды, предписываемые при самых пышных погребениях; и мы провели три дня в палатках, на ее могиле, читая священную книгу.
И я вернулся домой к матери, и сердце мое было объято жалостью к несчастной покойнице. И вот мать моя подошла ко мне и сказала:
— Сын мой, я желаю наконец узнать, чем мог ты так огорчить нашу бедную Азизу, что у нее сделался разрыв печени? И знай, о сын мой, что я напрасно обращалась к ней с просьбой разъяснить мне причину ее болезни, — она ничего не хотела раскрыть мне, и я не слышала от нее ни одного горького слова по отношению к тебе; напротив, она до конца благословляла тебя. Итак, ради Аллаха, о Азиз! Расскажи мне, чем ты так поразил эту несчастную, что она умерла от горя?