— Открой глаза!
И я открыл глаза и увидел себя в обширной зале, освещенной четырьмя большими просветами со множеством стекол; и была она таких невероятных размеров, что могла служить скаковым полем для всевозможных упражнений всадников; и вся она была вымощена мрамором, и стены были покрыты накладными фигурами самых ярких цветов и тончайшей работы. И была она уставлена мебелью приятной формы, обитой парчой и бархатом, как и диваны и подушки. И в глубине этой залы был обширный альков, в котором виднелась большая кровать из золота с инкрустациями из жемчуга и драгоценных камней, вполне достойная служить ложем царя, подобного тебе, о принц Диадем!
И молодая девушка, к моему великому изумлению, назвала меня по имени и сказала мне:
— О Азиз, скажи, что ты предпочитаешь: жизнь или смерть?
Я сказал ей:
— Жизнь!
Она продолжала:
— В таком случае ты должен сделаться моим мужем!
Но я воскликнул:
— Нет, клянусь Аллахом! Уж лучше смерть, чем брак с такой развратницей!
Она сказала:
— О Азиз, послушайся меня! Женись на мне, и ты избавишься от дочери Далилы Пройдохи!
Я сказал:
— Кто же это дочь Далилы Пройдохи? Я никогда не слыхал о ней.
Тогда она засмеялась и сказала мне:
— Как, Азиз?! Ты не знаешь дочери Далилы Пройдохи? Но ведь она твоя любовница, и вот уже год и четыре месяца, как ты живешь с нею! Бедный Азиз, берегись, о, берегись козней этой проклятой — да сразит ее Аллах! Поистине, нет на земле более развращенной души! Сколько жертв погибло от ее руки! Сколько преступлений совершено ею над ее любовниками! И я крайне изумляюсь тому, что вижу тебя еще целым и невредимым!
При этих словах молодой девушки я дошел до пределов удивления, и я сказал ей:
— О госпожа моя, не можешь ли ты объяснить мне, как ты узнала эту особу и все эти подробности, совершенно неизвестные мне?
Она же отвечала:
— Я знаю ее так же хорошо, как знает рок свои собственные решения и бедствия, скрывающиеся в нем! Но прежде чем объяснить тебе все это, я желаю узнать из твоих уст историю твоих приключений с нею. Ибо, повторяю, я крайне удивляюсь тому, что ты мог выйти живым из ее рук.
Тогда я рассказал молодой девушке все, что было между мною и моей возлюбленной в саду ее дома, и все, что было с Азизой, дочерью моего дяди; и, услышав имя Азизы, она предалась искренней скорби и залилась горючими слезами; и в знак безнадежной скорби она несколько раз поднимала руки, ударяя одну о другую; и наконец она сказала мне:
— Да воздаст тебе Аллах Своими благодеяниями, о Азиз! Для меня не подлежит сомнению, что ты обязан своим спасением из рук этой дочери Далилы Пройдохи только вмешательству бедной Азизы! А теперь, когда ты лишился ее, берегись сетей этой коварной девушки… Но я не вправе открыть тебе больше этого, ибо нас связывает страшная тайна!
Я сказал:
— О да, все это было между мною и Азизой!
Она сказала:
— Ах, поистине, нет больше таких чудных женщин, какой была Азиза!
А я сказал:
— И знай еще, что перед смертью она повелела мне сказать моей возлюбленной — той, которую ты называешь дочерью Далилы Пройдохи, — эти простые слова:
Как смерть сладка в сравнении с изменой!
Не успел я произнести эти слова, как она воскликнула:
— О Азиз, вот именно эти слова и спасли тебя от верной смерти! Живая или мертвая, Азиза продолжает охранять тебя! Но оставим мертвых: да покоятся они в мире и милости Аллаха! Займемся теперь действительностью. Знай же, что я давно уже возгорела желанием овладеть тобою, и желание это терзало меня все дни и все ночи, и только сегодня мне удалось наконец завлечь тебя, как видишь!
Я отвечал:
— Да, клянусь Аллахом!
Она продолжала:
— Но ты молод, о Азиз, и не предполагаешь даже, на какие хитрости способна такая старуха, как моя мать!
Я сказал:
— Нет, клянусь Аллахом!
Она продолжала:
— Покорись же судьбе твоей и предоставь себя ее воле, и ты не нахвалишься своей женой! Ибо, повторяю, я хочу соединиться с тобой законным браком перед Аллахом и Его пророком (да будет с ним молитва и мир!). И все желания твои будут тотчас же исполнены свыше ожидания; и у тебя будут богатства, и великолепные ткани для платьев, и легкие тюрбаны, и все это без всяких затрат с твоей стороны; и никогда я не позволю тебе развязывать кошелек твой, ибо у меня ты всегда найдешь свежий хлеб и полный кубок. И в уплату за это я потребую у тебя только одного, о Азиз!