Потом перечитал он свое письмо, посыпал песком, сложил, запечатал и передал старухе, сунув ей в руку кошелек с тысячей динариев за ее услуги. И, пожелав ему успеха, она поспешно вернулась к своей госпоже, которая спросила:
— Так скажи, добрая моя Дуду, о чем попросил этот купец, чтобы я могла сейчас же просить отца удовлетворить эту просьбу.
Старуха сказала:
— Поистине, о госпожа, я не знаю, о чем он просит, вот его письмо, и мне неизвестно его содержание. — И она передала ей письмо.
Когда принцесса Дония ознакомилась с содержанием письма, она вскричала:
— О бесстыдный купец! Как смел он поднять глаза свои на меня? — И, взбешенная, она ударила себя по щекам и сказала: — Мне бы следовало велеть повесить этого негодяя у дверей его лавки!
Тогда старуха с невинным видом спросила:
— Что же такого ужасного в этом письме? Разве купец запросил какую-нибудь чрезмерную цену за то платье?
Она ответила:
— О, позор! В письме говорится только о любви и страсти!
Старуха заметила:
— Это действительно дерзко, поэтому, о госпожа, тебе следовало бы ответить этому нахалу и пригрозить ему, если он будет продолжать.
Она сказала:
— Да! Но я боюсь, что это придаст ему еще больше смелости!
Старуха отвечала:
— Напротив, это образумит его!
Тогда Сетт Дония сказала:
— Дай мне чернильницу и калям!
И написала она в стихах так:
Потом, запечатав письмо, она отдала его старухе, а та побежала передавать его Диадему, сгоравшему от нетерпения. И, поблагодарив старуху, Диадем распечатал письмо, но, пробежав его глазами, он крайне огорчился и печально сказал старухе:
— Она грозит мне смертью, но я не боюсь смерти, потому что жизнь для меня еще тягостнее. И, хотя бы рискуя жизнью, я хочу ответить ей!
Старуха сказала:
— Клянусь дорогою для меня жизнью твоею! Я хочу помогать тебе всеми силами и разделять с тобою опасности! Пиши же письмо свое и отдавай его мне!
Тогда Диадем закричал Азизу:
— Дай нашей доброй матери тысячу динариев! И будем уповать на Всемогущего Аллаха!
И написал он на бумаге такие стихи:
И со слезами на глазах он передал это письмо старухе и сказал:
— Мы напрасно беспокоим тебя, увы! Я чувствую, что мне остается только умереть!
Она же ответила:
— Не предавайся таким печальным и ложным предчувствиям и взгляни на себя, о прекрасный юноша! Разве ты не само солнце?! И разве она не луна?! И неужели ты думаешь, что я, проведшая всю жизнь в любовных интригах, не сумею соединить вашу красоту? Успокой же свою душу и отбрось огорчающие тебя заботы! Скоро я принесу тебе радостные вести!
И, сказав это, она удалилась.
Тут Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
Но когда наступила
она сказала: