— Сад этот — твой сад, я же — раб твой!
И отворил он ему двери, приглашая войти. Потом он снова запер двери и сел на свое обычное место, славя Аллаха и Его творения.
Диадем же поспешил все сделать так, как советовала ему старуха: он спрятался в чащу, которую она указала ему, и ждал там появления принцессы.
Вот что было с Диадемом.
А с Сетт Донией случилось вот что.
Старуха, гуляя с ней, сказала ей:
— О госпожа моя, я хочу сказать тебе нечто такое, что даст тебе возможность полнее наслаждаться видом этих прекрасных деревьев, этих плодов и этих цветов.
Дония сказала:
— Я готова выслушать тебя, добрая моя Дуду.
А та сказала ей:
— Ты, право, должна бы отослать во дворец всех этих служанок, которые мешают тебе свободно наслаждаться воздухом и этой дивной свежестью. Они только стесняют тебя.
Дония сказала:
— Ты говоришь правду, о кормилица!
И сейчас же Сетт Дония знаком отослала всех служанок. И таким образом, с одною только кормилицей, принцесса Дония подошла к чаще, где укрывался Диадем. И Диадем увидел принцессу Донию; с одного взгляда мог он судить о ее красоте и так был поражен ею, что тотчас же лишился чувств.
А Дония продолжала свою прогулку и приблизилась к тому месту, где находилась зала, в которой визирь велел нарисовать сцену с птицеловом; и по настоянию Дуду она вошла туда в первый раз в своей жизни, так как никогда ранее не интересовалась помещением, предназначенным для дворцовых служителей.
При виде живописи на стенах Сетт Дония пришла в беспредельное волнение и воскликнула:
— О Дуду, о, взгляни! Это мой тогдашний сон, но совершенно наоборот! Аллах! Йа Рабби![107] Как потрясена душа моя! — И, стараясь умерить биение своего сердца, она села на ковер и сказала: — О Дуду, неужели я ошиблась? Неужели это просто только злой Иблис насмеялся над моей легкомысленной верой в сны?
А кормилица сказала:
— Бедное дитя мое! Однако моя старческая опытность предупреждала тебя, что ты заблуждаешься! Пойдем же погулять еще теперь, когда солнце садится и свежесть мягче в благоухающем воздухе.
Тем временем Диадем пришел в себя и, как советовала ему Дуду, медленно прогуливался с равнодушным видом, как будто любуясь только красотой вида.
На повороте одной из аллей Сетт Дония увидела его и воскликнула:
— О кормилица! Видишь ли ты этого молодого человека? Посмотри, как он хорош собой! Быть может, ты знаешь, кто он, скажи мне!
Та же отвечала:
— Я не знаю его, но, судя по его наружности, это, должно быть, царский сын. Ах, госпожа моя, как он дивно хорош! Ах, как хорош! Ах, душа моя, как хорош!
А Сетт Дония сказала:
— Он прекрасен! Это совершенство!
А старуха:
— Совершенство! Счастлива его возлюбленная!
И украдкой она сделала знак Диадему, давая понять, что он должен уйти из сада и вернуться к себе. И Диадем понял и пошел к выходу, между тем как принцесса Дония следила за ним взглядом и говорила своей кормилице:
— Чувствуешь ли ты, Дуду, какая перемена совершается во мне? Возможно ли, что я, Дония, могу испытывать такое волнение при виде мужчины?! О кормилица, я сама чувствую, что это захватило меня и что теперь я сама буду просить тебя о помощи!
Старуха же сказала:
— Да смутит Аллах проклятого искусителя! Вот, о госпожа моя, ты и попалась в сети! Но как же прекрасен самец, который освободит тебя!
А Дония сказала:
— О Дуду, добрая моя Дуду, ты непременно должна привести ко мне этого красивого молодого человека! Я хочу принять его только из твоих рук, кормилица, милая кормилица! Беги за ним скорее, молю тебя! И вот тебе тысяча динариев и одежда в тысячу динариев! А если ты откажешь мне, я умру!
Старуха ответила:
— Возвращайся же во дворец и предоставь мне действовать по моему разумению. Обещаю тебе устроить этот дивный союз.
И тотчас же оставила она Сетт Донию и вышла за Диадемом, который встретил ее радостно и начал с того, что дал ей тысячу золотых динариев. А старуха сказала ему, что случилось то-то и то-то, и рассказала ему, в каком волнении была Сетт Дония и о чем они говорили.
А Диадем спросил:
— Но когда же мы соединимся?
А она ответила:
— Завтра непременно.
Тогда он подарил ей еще платье и другие вещи на тысячу золотых динариев, а она приняла, говоря: