А царь сказал:
— Поистине, о визирь мой, ты ответил согласно с моими собственными видами! — И тотчас же велел он глашатаям объявить всему лагерю, что отъезд назначен через три дня.
И действительно, на третий день при развернутых знаменах и под звуки труб все войско поднялось и направилось к Багдаду. И после десяти дней и десяти ночей оно прибыло в Город мира, где его с великою радостью встретили все жители.
Царь же Даул Макан прежде всего пожелал увидеть и обнять сына своего Канмакана, которому только что минуло семь лет, а во-вторых, велел призвать старого друга своего, истопника хаммама. И, увидев его, поднялся он с трона, обнял его и посадил рядом с собой и чрезвычайно хвалил его пред эмирами и всеми присутствующими. За это время истопник хаммама стал неузнаваем, так как много ел, пил и отдыхал; шея у него была толста, как шея слона, живот стал как у кита, а лицо лоснилось, как только что вынутый из печи круглый хлеб.
Он стал отказываться от чести сидеть рядом с царем и сказал:
— О господин мой, да хранит меня Аллах от такого злоупотребления! Давно прошли те дни, когда я мог осмелиться сидеть в твоем присутствии!
Но царь Даул Макан сказал ему:
— Эти дни могут вернуться для тебя, о отец мой! Ты ведь спас мне жизнь!
И заставил он истопника сесть рядом с собою на подушках трона. Тогда царь сказал истопнику:
— Я хочу, чтобы ты попросил у меня милости, так как готов дать тебе все, что бы ты ни пожелал, хотя бы и полцарства моего! Говори же, — и Аллах услышит тебя!
Тогда старый истопник сказал:
— Мне хотелось бы попросить у тебя одну вещь, о которой давно мечтаю, но боюсь показаться притязательным!
И царь огорчился и сказал:
— Ты непременно должен сказать мне, что это такое!
Истопник сказал:
— Твоя воля над головою моею! Вот в чем дело: мне бы хотелось, о царь, получить из рук твоих патент, по которому я назначался бы главным начальником истопников всех хаммамов в родном городе моем, в святом городе!
При этих словах царь и все присутствующие чрезвычайно много смеялись; а истопник подумал, что просьба его показалась слишком притязательной, и огорчен был до крайней степени огорчения. Но царь сказал ему:
— Клянусь Аллахом! Проси у меня что-нибудь другое!
А визирь Дандан тихо подошел к истопнику, ущипнул его за ногу и подмигнул ему, как будто желая сказать: «Да проси же что-нибудь другое!»
И сказал истопник:
— В таком случае, о царь времен, мне бы хотелось быть главным шейхом всех подметающих нечистоты в моем родном городе, в святом городе!
При этих словах царь и присутствующие так расхохотались, что замахали ногами в воздухе. Потом царь сказал истопнику:
— Брат мой, ты непременно должен просить меня чего-нибудь достойного тебя и стоящего!
Истопник сказал:
— Боюсь, что ты не мог бы даровать мне это.
Царь же ответил:
— Нет невозможного для Аллаха!
Истопник сказал тогда:
— Назначь меня султаном в Дамаск, на место покойного принца Шаркана.
И царь Даул Макан ответил:
— Клянусь моими глазами!
И в тот же час он велел написать бумагу о назначении истопника дамасским султаном и присвоил ему имя Муйяхед эль-Заблакан.
Потом поручил он визирю Дандану сопровождать нового султана с великолепным конвоем до самого Дамаска, а затем вернуться и привезти оттуда дочь покойного Шаркана, Кудаю Фаркан. И перед отъездом он простился с истопником, обнял его и посоветовал быть добрым и справедливым по отношению к своим новым подданным; потом, обращаясь к присутствующим, сказал:
— Пусть все, кто привязан ко мне и почитает меня, выразят свое удовольствие султану эль-Заблакану и поднесут ему подарки!
И тотчас же подарки стали притекать во множестве к новому султану, на которого Даул Макан сам надел царское платье. И когда были окончены все приготовления, царь Даул Макан дал ему в качестве собственной стражи пять тысяч молодых всадников и носильщиков, которые должны были нести царский паланкин из красной ткани и золота. И таким образом, истопник хаммама, сделавшийся султаном Муйяхедом эль-Заблаканом, в сопровождении визиря Дандана, эмиров Рустема, Тюркаша и Вахрамана, выступил из Багдада и прибыл в столицу свою Дамаск.
Первою заботой нового султана было немедленно же собрать великолепный конвой для сопровождения в Багдад молодой восьмилетней принцессы Кудаи Фаркан, дочери покойного принца Шаркана; и дал он ей для услуг десять молодых девушек и десять негров, и передал ей много подарков, а именно: чистое розовое масло, варенье из абрикосов в больших запечатанных — для предохранения — коробках, не забыл и украшений, вплетаемых в волосы, прелестных, но таких хрупких, что, по всей вероятности, они не могли бы доехать в целости до Багдада; и дал он ей двадцать больших банок, наполненных обсахаренными финиками, облитыми ароматическим сиропом из гвоздики, и двадцать ящиков печенья слоеного, и двадцать ящиков разнообразных лакомств, специально заказанных у лучших дамасских торговцев сластями. И все это было навьючено на сорок верблюдов, не считая больших тюков с шелковыми материями и тканями из золотых нитей работы лучших шамских ткачей, и дорогого оружия, кованых медных и золотых сосудов, и вышивок.