Но тут Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Добрались они почти до самого Багдада, и, когда на Даул Макана повеяло этим ветром родного края, сердце его наполнилось воспоминанием о сестре его Нозхату и об отце и матери, и тотчас же стал он думать об отсутствии сестры и о горести родителей, когда они увидят его, возвращающегося без нее; и заплакал он, и почувствовал глубокую печаль, и произнес такие стихи:
Тогда добрый истопник сказал ему:
— Дитя мое, довольно слез. К тому же подумай о том, что мы сидим у самой палатки старшего придворного и его супруги.
Но он отвечал:
— Не мешай мне проливать слезы и петь стихи, которые укачивают меня, как колыбельная песня, и хоть немного гасят пламя моего сердца.
И, не слушая более истопника, он, освещенный луною, повернулся лицом к Багдаду. А так как в эту минуту Нозхату, лежавшая в своей палатке, также не могла заснуть, думая об отсутствующих и предаваясь печальным мыслям со слезами на глазах, то она и услышала у самой палатки голос, страстно певший такие стихи:
И, закончив свое пение, Даул Макан лишился чувств.
Супруга же старшего придворного, молодая Нозхату, услыхав это пение среди ночи, поднялась полная тоски и позвала евнуха, спавшего у входа в ее палатку и прибежавшего тотчас же на ее зов с вопросом:
— Что угодно моей госпоже?
Она же сказала ему:
— Беги скорее за человеком, который спел эти стихи, и приведи его ко мне!
Тогда евнух сказал:
— Но я спал и ничего не слышал! И не могу я найти его среди ночи, не разбудив всех наших спящих людей!
Она же сказала ему:
— Так нужно! Тот, кого найдешь неспящим, и будет певец, голос которого я только что слышала!
Тогда евнух не смел уже противоречить и пошел искать певца.
Но тут Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Итак, евнух не решился противоречить и пошел искать того человека, который пел. Но напрасно смотрел он во все стороны и ходил по всем направлениям, — неспящим он нашел только старого истопника хаммама, так как Даул Макан лежал без чувств. К тому же добрый истопник при виде евнуха, казавшегося при бледном свете луны очень рассерженным, сильно испугался, думая, что Даул Макан своим пением разбудил супругу старшего придворного, и прикинулся спящим. Но евнух уже заметил его и спросил:
— Это ты пел сейчас стихи, которые слышала моя госпожа? Тогда истопник окончательно убедился, что разбудили супругу
старшего придворного, и воскликнул:
— О нет, это не я!
Евнух спросил:
— Так кто же тогда? Укажи его мне, потому что ты наверное слышал и видел его, так как и сам не спал.
А истопник еще сильнее испугался за Даул Макана и сказал:
— Да нет же, я его не знаю и ничего не слышал!
А евнух ему:
— Клянусь Аллахом, ты бесстыдный лжец, и ты не уверишь меня, что ничего не слышал, коль скоро ты не спал и сидел тут же!
Тогда истопник сказал ему: