Когда евнух увидел это, он пришел в величайшее удивление и совершенно опешил, однако он поспешил взять в палатке большое одеяло и покрыл их в знак почтения и чтобы скрыть их от глаз случайных прохожих. И, задумавшись, ждал он, чтобы они пришли в себя.
Скоро Нозхату действительно очнулась, а за нею Даул Макан. И с этой минуты Нозхату забыла все свои прошлые горести и была на вершине счастья и произнесла такие строки:
Услышав это, Даул Макан прижал сестру к груди своей, и слезы радости залили глаза его, и он ответил ей такими стихами:
Потом Нозхату пригласила брата взойти с нею в палатку и сказала ему:
— О брат мой, расскажи мне теперь все, что случилось с тобой, чтобы и я рассказала тебе затем мою историю.
Но Даул Макан сказал ей:
— Нет, прежде рассказывай о себе ты.
Тогда Нозхату передала брату обо всем случившемся с нею, не пропуская никакой подробности. Но нет надобности повторять то, что она сказала. Потом она прибавила:
— Что касается мужа моего, старшего придворного, то я сейчас познакомлю тебя с ним, и он хорошо примет тебя, потому что это очень достойный человек. Но прежде всего расскажи мне поскорее обо всем, что случилось с тобою с того дня, когда я оставила тебя больного в хане, в святом городе.
Тогда Даул Макан исполнил ее просьбу и закончил рассказ свой так:
— Но главное, Нозхату, я никогда не сумел бы сказать тебе, до какой степени этот превосходный человек, истопник хаммама, был добр ко мне, так как он, заботясь обо мне, истратил все деньги, которые сберег для себя; он ходил за мною днем и ночью и поступал со мною, как не всегда поступает родной отец, брат или верный друг, и он выказал мне такую преданность, что лишал себя пищи, чтобы накормить меня, и шел пешком, чтобы я мог ехать на его осле, между тем как он поддерживал меня; и поистине, если я остался жив, то этим обязан ему.
Тогда Нозхату сказала:
— Если Аллаху будет угодно, мы вознаградим этого человека за все, что он сделал, поскольку это будет в нашей власти!
Потом Нозхату позвала евнуха, тотчас же прибежавшего на ее зов; и евнух поцеловал руку Даул Макана и почтительно стал перед ним; и сказала ему Нозхату:
— Добрый слуга с благовещательным лицом, так как ты первый принес мне радостную весть, то можешь оставить себе кошелек с тысячей динариев, который я дала тебе. Но беги скорей и скажи господину твоему, что я желаю его видеть!
Тогда евнух, сильно обрадованный всем этим, поспешил к господину своему, старшему придворному, который тотчас же пришел в палатку своей супруги. И он очень удивился, увидев у нее незнакомого молодого человека, и к тому же среди ночи. Но Нозхату поспешила рассказать ему все о себе и брате от начала и до конца и прибавила:
— Таким образом, достойный царедворец, вместо того чтобы жениться на невольнице, как ты думал, ты женился на дочери самого царя Омара аль-Немана, Нозхату Заман. А вот брат мой Даул Макан.
Когда старший придворный выслушал этот необыкновенный рассказ, в истинности которого не сомневался ни одной минуты, он был на верху блаженства, узнав, что сделался зятем царя Омара аль-Немана, и подумал: «Меня, вероятно, назначат правителем лучшей из областей!»
Потом он почтительно приблизился к Даул Макану и поздравил его с избавлением от всех зол и со счастливой встречей с сестрой.
И тотчас же приказал он слугам разбить другую палатку для гостя, но Нозхату сказала:
— Теперь это не нужно, так как мы находимся на таком незначительном расстоянии от нашей родины; к тому же мы с братом были так долго в разлуке, что рады будем жить под одним кровом и наглядеться друг на друга до возвращения домой.
И старший придворный ответил:
— Пусть будет так, как ты желаешь!
Потом он вышел, чтобы не мешать им, и прислал им факелов, сиропов, плодов и всякого рода сладостей, которыми велел навьючить при отъезде из Дамаска двух мулов и одного верблюда, для того чтобы раздавать в виде подарков тем багдадским именитым людям, которые придут с поздравлениями. И прислал он Даул Макану три великолепных одеяния и велел приготовить для него породистого верблюда, покрытого попоной с длинными разноцветными плетенками. Потом стал он прогуливаться взад и вперед перед своею палаткой, и грудь его расширялась от удовольствия при мысли о чести, ниспосланной ему Аллахом, о настоящем значении своем и будущем величии.