— О достойный царедворец, мы надеемся, что благодаря твоему великодушию каждый из нас сохранит свою должность при новом царе. Мы же поспешим теперь в Багдад, чтобы быть там ранее вас и достойным образом встретить нашего молодого царя; ты же между тем объяви ему о его избрании, состоявшемся в силу нашего решения.
И старший придворный обещал всем свое покровительство, а также и то, что все они сохранят свои места, и ушел он к палаткам Даул Макана, между тем как визирь и все войско возвращались в Багдад. Но он не преминул сперва получить от визиря Дандана людей и верблюдов, которые везли роскошные палатки, всякого рода украшения, царские одеяния и ковры.
И в то время как шел он к палатке Нозхату и Даул Макана, старший придворный чувствовал, как растет в нем уважение к Нозхату, и говорил себе: «Какое благословенное и радостное путешествие!»
Подойдя к палатке, он не хотел войти, не испросив у супруги позволения, которое, впрочем, тотчас же и было дано ему. Тогда старший придворный вошел в палатку и после обычных поклонов рассказал обо всем, что видел и слышал, и о смерти царя Омара аль-Немана, и об избрании Даул Макана, которого предпочел Шаркану. Потом он прибавил:
— А теперь, о великодушный царь, тебе остается только не колеблясь принять престол из опасения, что в случае твоего отказа тебя может постигнуть несчастье со стороны избранного на твое место.
На это Даул Макан, хотя и был сильно огорчен смертью отца своего, царя Омара, и хотя он и Нозхату обливались слезами, сказал:
— Подчиняюсь воле судьбы, так как избегнуть ее невозможно, а слова твои полны здравого смысла и мудрости, — однако прибавил: — Но, уважаемый шурин, как же должен я вести себя по отношению к брату моему Шаркану и что должен я сделать для него?
Тот ответил:
— Единственным справедливым решением был бы раздел империи поровну между вами; ты стал бы царем в Багдаде, а брат твой — царем в Дамаске. Держись твердо такого решения, и оно обеспечит мир и согласие.
И Даул Макан согласился с мнением своего шурина.
Тогда старший придворный взял царское одеяние, полученное им от визиря Дандана, и облек Даул Макана, и подал ему большую царскую золотую саблю, и поцеловал землю между рук его, и удалился. Тотчас же выбрал он возвышенное место и приказал разбить на нем царскую палатку, полученную от визиря Дандана. Это была высокая палатка с куполом, и сделана она была из полотна и подбита разноцветным шелком с изображением деревьев и цветов. И приказал он управляющим разостлать по земле большие ковры, после того как земля вокруг палаток была хорошо утрамбована и полита водой. Затем он попросил царя провести ночь в этой палатке. И царь спал в ней до утра.
Едва успела заняться заря, как вдали послышались звуки военных барабанов и других музыкальных инструментов. И скоро из-за облака пыли появилось багдадское войско, во главе которого визирь Дандан шел встречать царя, устроив все в Багдаде. Тогда царь Даул Макан…
Но тут Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Даул Макан, облеченный в царское одеяние, поднялся на ступени трона, воздвигнутого посреди палатки с высоким куполом, положил на свои колени большую саблю, уперся в нее обеими руками и ждал неподвижный. А вокруг него выстроились дамасские всадники и бывшая стража старшего придворного с обнаженными мечами, между тем как сам старший придворный почтительно стоял у трона.
И тотчас же по приказу, отданному старшим придворным, началось шествие для принесения поздравлений. Тогда из полотняного навеса, который вел в царскую палатку, вошли военачальники в иерархическом порядке, по десять человек; и присягали они в верности царю Даул Макану и молча целовали землю. И очередь оставалась только за четырьмя великими кади и за великим визирем Данданом. И четыре кади вошли, и присягнули в верности, и поцеловали землю между рук царя Даул Макана. Но когда вошел великий визирь Дандан, царь Даул Макан поднялся со своего трона, чтоб оказать ему честь, и сам пошел ему навстречу и сказал:
— Привет тебе, отец наш, достоуважаемый и достойный великий визирь, тот, дела которого благоухают высокою мудростью, а распоряжения направляются искусною рукою!