Друг не то что женщина, с которою можно развестись, заменяя ее другою. Рана же, нанесенная другу, не исцеляется никогда, как сказал поэт:
Теперь позволь мне привести несколько изречений мудрецов. Знай, о царь, что кади, для того чтобы постановить действительно справедливое решение, должен требовать представления очевидных доказательств и обращаться с обеими сторонами с полным равенством, не оказывая благородному обвиняемому более уважения, чем бедному; но в особенности должен он стараться о примирении сторон для того, чтобы согласие всегда царило среди мусульман. Когда же он сомневается, то должен много размышлять, и несколько раз обсудить, и воздерживаться от приговора, если не перестал сомневаться. И это потому, что правосудие — первая из обязанностей, и сознаться в несправедливости, чтобы исправить ее, несравненно благороднее, чем всегда быть правым, и большая заслуга перед Всевышним. И не следует забывать, что Всевышний Аллах поставил земных судей лишь для того, чтобы судить видимость вещей, а Себе одному предоставил суждение о тайнах. И на кади лежит обязанность никогда не добиваться сознания подсудимого, подвергая его пытке или голоду, так как это недостойно мусульманина. К тому же аз-Зухри[59] сказал: «Три вещи роняют кади: снисхождение и почтение перед высокопоставленным подсудимым, пристрастие к похвалам и боязнь лишиться своего положения».
Когда однажды халиф Умар отставил от должности одного кади, тот спросил:
— Почему ты отставил меня?
И халиф отвечал:
— Потому что твои слова переступают за пределы твоих дел. А великий аль-Искандер[60] собрал однажды у себя кади, повара и главного писца и сказал кади:
— Я поручил тебе самую высокую и самую тяжкую из моих царских обязанностей. Имей же и царскую душу!
А повару сказал:
— Я поручил тебе заботу о моем теле, которое отныне зависит от твоей кухни. Умей же обходиться с ним искусно и без насилия!
А старшему писцу сказал:
— Что касается тебя, о брат пера, я поручил тебе выражать мои мысли. Заклинаю же тебя, передай их во всей целости следующим поколениям при помощи твоего писания!
И, сказав это, молодая девушка закрыла лицо свое покрывалом и отошла в ряд своих подруг.
Тогда выступила вторая девица, у которой…
Но тут Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
О царь времен, и продолжал визирь Дандан так:
— Тогда выступила вторая девица, у которой был светлый взгляд и тонкий подбородок, и улыбка играла на ее устах; она семь раз поцеловала землю между рук твоего покойного отца, царя Омара аль-Немана, и сказала:
СЛОВО ВТОРОЙ ДЕВСТВЕННИЦЫ
Узнай же, о царь благословенный, что мудрый Лукман[61] сказал своему сыну:
— О сын мой, три вещи могут быть проверены только в трех случаях: можно узнать, действительно ли добр человек, только тогда, когда видишь его в гневе; можно узнать, доблестен ли человек, только в бою, и братолюбив ли он — только в нужде. Тиран и угнетатель подвергнется пытке и искупит свои несправедливости, несмотря на лесть своих царедворцев, между тем как угнетаемый, несмотря на несправедливость, избегнет всякого мучения. И не суди о людях по тому, что они говорят, а суди по тому, что они делают; впрочем, сами дела имеют цену только в силу внушившего их намерения; и каждого человека будут судить по его намерениям, а не по делам его. Знай также, о царь, что лучшее в человеке — его сердце.
Когда спросили однажды мудреца:
59
Абу Ибрахим Сад ибн Ибрахим аз-Зухри (ум. 742) — исламский богослов, судья города Медины.
61
Лукман, также Локман (XI в. до н. э.) — древний мудрец, почитаемый в исламе как праведник. Именем Лукмана названа 31-я сура Корана. Согласно Корану, Лукман был мудрецом, постигшим бытие Единого Бога.